Возвращение Дикой Розы

— Ну, это особый проповедник, — ответил Рохелио. — О том, почему он расстался с женой, имеются две противоположные версии.

Он подробно рассказал все, что удалось узнать Чате Суарес из личной жизни святого доктора Гонсалеса.

— Рената... Рената... — думала Исабель, старательно припоминая те дни, когда сама была Милашкой — одной из лучших девушек этого ночного кафе. — Что-то не припоминаю. Рохелио, прости, но, по-моему, девушки с таким именем у нас не было. Да и вообще ее могли звать как угодно. «Кошечка», «Красотка», «Лапа», мы иногда настоящего полного имени друг друга могли и не знать, если близко не дружили.

— Ну, может быть, ее звали как-нибудь уменьшительно, — предположил Рохелио. — Как могут звать женщину по имени Рената?

— Ната... — сказал Густаво.

Натэлла! вдруг неожиданно для всех выкрикнул Лалито. Никто из взрослых не обращал на него внимания им было невдомек, что мальчик внимательно прислушивается к их разговору.

— Кто тут слушает взрослые разговоры? — засмеялся Густаво. — Ишь какой — сразу ушки на макушке. Беги-ка посмотри, чем там Соломон занят.

Лало подбежал к окну:

— Ну папа, он же просто стоит и машет хвостом.

— А ты выйди к нему, поговори с ним. Вдруг ему скучно! Иди, иди, малыш.

— Натэлла! Ну, конечно! — вдруг воскликнула Исабель. — Да, это она! Теперь я вспомнила. Совершенно точно!

— Значит, ты знаешь, как ее найти, — обрадовался Рохелио.

Исабель покачала головой.

— Откуда же я знаю, где она сейчас живет. Я этого и раньше не знала. А вряд ли она снова работает в «Реванше». Но одну попытку можно сделать. Я знаю, как разыскать Сора йду. Не исключено, что она знает, где Натэлла. Но вполне может оказаться, что она давно не имеет о ней никаких сведений... Я говорю это потому, что не хочу, чтобы ты очень рассчитывал на это, Рохелио.

— Но нужно попробовать, Исабель, — сказал Густаво. — Я не вижу другого пути что-то выяснить про этого проповедника. Пусть она знает немного, эта Натэлла...

— Женщина, которая живет с мужчиной, может не знать, чем он занимается, быть не в курсе каких-нибудь его коммерческих тайн, но зато он знает о нем такое, чего никогда не выяснит полиция. Но ведь именно за слабости и можно зацепиться, — возразила Исабель. — Я уверена, что если нам удастся найти Натэллу, мы найдем ключ и к таинственному проповеднику Вилмару Гонсалесу.

— Значит, ты вместе со мной едешь в Мехико, — спросил Рохелио.

— Значит, так, — ответила Исабель.

ГЛАВА 11

Дульсе сидела в коридоре гинекологического отделения клиники, со страхом ожидая результаты анализов.

Она долго колебалась, прежде чем решилась начать, наконец, обследование. Но никому не сказала, ни слова о своей затее, решив прежде выяснить все для себя. А ее всерьез беспокоили опасения, что у нее что-то не в порядке, раз она никак не может стать матерью.

Старенький профессор долго осматривал ее, недоуменно пожимая плечами, придирчиво расспрашивал об их интимной жизни с Жан-Пьером, заставляя Дульсе краснеть и смущаться.

— У меня что-то не так, доктор?— с тревогой спросила Дульсе.

— Я думаю, что картина прояснится после ультразвукового обследования,— уклончиво ответил врач.

Но и ультразвук не дал ясной картины.

И следующий специалист, к которому направили Дульсе, тоже неопределенно ответил, что необходимо понаблюдать.

Уже несколько недель Дульсе ходила на обследования, сдавала анализы, проходила сложные тестирования, но окончательный диагноз все еще не был установлен.

Одна процедура, которую ей пришлось пройти, была особенно мучительной. В вену вводили контрастное вещество и на специальной аппаратуре проверяли проходимость труб и работу придатков.

После этого мучительно болел живот, и бледная как смерть Дульсе лежала весь вечер, отвернувшись лицом к стене, не отвечая на расспросы Жан-Пьера.

И вот теперь все обследование полностью завершено. Все результаты тестов сложены в одну папку, которую за этой закрытой дверью сейчас обсуждают несколько специалистов.

Дульсе крепко сжала руки от волнения. Дверь приоткрылась, и молоденькая медсестра позвала Дульсе:

— Войдите

Дульсе перевела дыхание и шагнула в кабинет.

Она быстро переводила взгляд с одного лица на другое стараясь угадать свой приговор еще до того, как будет сказано хоть слово.

— Видите ли... — протяжно начал пожилой профессор. — Мы... э... тут посоветовались с коллегами... Ваш случай сложный, деточка... э... весьма сложный... У вас, видите ли... как бы вам объяснить... Вы ведь с сестрой однояйцевые близнецы, так?

— Да, — кивнула Дульсе, не понимая, какое это имеет значение.

— И вы родились второй... э... и более слабой, да?

— Да, — подтвердила Дульсе. — Мама говорила, что я весила на полкило меньше, чем Лус.

— Вот это и сказалось... э... на вашем развитии... — Старенький профессор пожевал губами. — У вас... э... некоторое недоразвитие внутренних органов... Вы... как бы вам сказать... еще физически не готовы стать матерью...

— Значит... у меня не может быть детей? похолодев, напрямик спросила Дульсе.

— Это... э... очень проблематично...

— Вы скажите мне прямо.

— В настоящий момент... нет. —