Возвращение домой

— Пойдёмте, леди! — Барклиф переступил порог, остановился в коридоре, поджидая. Глория ладонью стерла с лица слёзы: ей нельзя быть слабой, особенно перед лейте-нантом, перед чужими людьми. Это Джейк сможет понять её, понять эту минутную слабость… Глория прижалась к сыну всем телом, стараясь не глядеть ему в лицо, боялась: расплачется опять. Джейк только поднял руки обнять на прощание, но Глория отстранилась и, также не говоря ни слова, прошла к двери. Руки Джейка упали вдоль тела, а сам он подался за ней, но не сделал ни шагу.

— Мам, не забудь про Дарлинга! — напомнил он вдруг. Но глаза его выражали со-всем не беспокойство о своей дальнейшей гвардейской службе, мука, отчаяние и какая-то обречённость были в его взгляде. Глория обернулась, жадно глядя на Джейка, пытаясь запомнить его таким, какой он был в этот момент: растерянный и беспомощный. Её мальчик!

Их разделял порог и ещё почти два метра бетонного пола, но глаза их и мысли были ещё рядом, вместе. Свет из коридора высвечивал его скулы, чуть заметную ямочку на подбородке, высветлял пятно на левом плече, сбегал вниз по фигуре и тускло отражался в левом сапоге. Тени в глазницах, в уголках губ — подвижные и быстрые — добавляли лицу скорби и какой-то беспомощной детскости. Ещё немного — и Глория бы вернулась, сделала эти три небольших шага, отделяющих её от сына, а там… Их никто не разлучит. Но дверь с пронзительным разъедающим душу скре-жетом покатилась вперёд, отгородила их друг от друга.

Глория ещё какое-то время стояла, неподвижными глазами глядя на окошечко, в котором ничего, кроме черноты, не было видно.

Он остался там… Он один остался там!!!

Глория отвернулась и натолкнулась на глаза Барклифа. Её охватила неожиданная волна ярости или, скорее, отчаяния. Ведь кто-то же должен был быть во всём этом виноват! Почему же все они такие чёрствые?!..

— Если с ним что-нибудь случится, виноваты будете вы, лейтенант Барклиф, — голос Глории звенел, как стекло. — Я вас всех здесь!.. И особенно вас, лейтенант, в первую очередь!

И отвернулась, пошла по коридору, прямая и гордая, как и её мальчишка. Уловив это родство, Барклиф невольно усмехнулся, а потом кинулся догонять гостью.

* * *

За эти две недели Джейк соскучился по людям, он даже и не знал, что так тяжело переносит одиночество. Казарма встретила его тишиной и пустотой, только дне-вальный стоял в коридоре на своём месте. Не узнав Джейка, он вытянулся по стойке "смирно", а потом, рассмеявшись, расслабился.

— Вольно! — улыбнулся Джейк, проходя мимо.

Знакомый коридор, крашенные стены, пол со скрипящими половицами, плакаты слева и справа с цветными ярким картинками. А вот и дверь в спальню. Джейк опустился на свою койку, он и двух дней не прожил здесь, а соскучился по своему месту, как по родному дому. Странно… Это, конечно, хорошо, ведь служить всё-таки придётся, как ни крути, с этим придётся смириться, принять, как неизбеж-ность. Пока мама приедет, пока разберутся, сделают запрос официальный… Долго! Придётся привыкать жить здесь.

Джейк вздохнул, потёр колючую щеку ладонью. Ведь и вправду зарос, как бродя-га, а ещё гвардеец… В принципе, какая теперь, к чёрту, Гвардия?!! Вот только от привычек не скоро избавишься, да и стоит ли от них избавляться?

Он наклонился вперёд, открыл дверцу тумбочки: всё было сложено на полочке аккуратно, так же, как до обыска. Джейк потянул на себя полотенце и тут вдруг заметил: чего-то не хватает. Он мысленно перебрал всё, сравнил с тем, что было до ареста, и сейчас. Не было сигарет! Две запечатанные пачки в шелестящей упаковке обычно лежали в дальнем правом углу так себе, без надобности. Сам Джейк нико-гда не курил, даже тяги к этой дурной привычке не испытывал, потому сигареты эти и лежали у него без дела. Не выкидывать же? Позарился кто-то! Да и чёрт с ними! Неприятно, конечно, что есть в бригаде такие "несуны". Попросили бы — сам отдал! Воровство в армии — штука неприятная и опасная, скорее, для самого вора. Но урок хороший, запомни на будущее: всё ценное носи с собой! У них в Гвардии такого не было никогда за годы его службы, наоборот, если нуждаешься, поделятся послед-ним. Тех, у кого была склонность брать чужое, отучали быстро, сами, не доводя до сведения начальства.

Сравнения эти ещё долго будут приходить на ум, а потом сменятся грустью по той жизни, по друзьям. "Справлюсь!" — прикрикнул на себя Джейк, вставая, со сме-ной белья и с полотенцем направился в душ.

Громыхая сапогами и громко переговариваясь, солдаты вваливались в спальню. После ужина до вечерней поверки давалось специальное время, чтобы собраться, приготовиться, навести марафет. Солдаты проходили мимо кроватей на свои места, тянулись ещё долго группками, по двое, по трое.

Джейк радовался, слушая, как казарма наполняется шумом большой жилой ком-наты: голоса, смех, топот сапог, скрип кроватных сеток. Опять потянуло сигарет-ным дымом, даже приятным с непривычки. Запахло кремом для сапог, терпким и тоже приятным.