Возвращение Фабрицио

Факты таковы. Фабрицио Камбьяти родился в деревне Крема, что на пути между Кремоной и Миланом. Глушь, захолустное место среди равнин Ломбардии. Довольно рано, как сказано, на нем проявлялись стигматы, но чаще всего, и тому больше свидетельств, a mano sinistra.[7] Я особо это отметил.

В документах упоминалось несколько сотен чудес, приписываемых кандидату, каждое чрезвычайно сомнительно.

Первое так называемое чудо произошло, когда шестилетний Фабрицио обедал вместе с младшей сестрой четырех лет. Девочка подавилась куском мяса, стала задыхаться. Отец был неподалеку, в лачуге, собирался к своим шелковичным червям. Мать не могла вытащить застрявший кусок и побежала за ним. Когда они вернулись, то увидели, что девочка спасена. Очевидно, мальчик схватил со стола кувшин и влил в горло девочке оливкового масла. Он показал, как осторожно гладил ее по горлу, заставляя проглотить мясо.

Другое якобы чудо кандидат в святые совершил через несколько лет после рукоположения, к тому времени он переехал из Кремы в Кремону. Старый горожанин, слепой от рождения, пришел к кандидату просить мазь для больной ноги, поскольку Камбьяти уже успел приобрести некоторую известность благодаря своим мазям и снадобьям — исцеления обычного, не чудесного свойства. Обработав ногу, Камбьяти также нанес мазь на веки старика. Слепец почти сразу прозрел и заковылял по городу, восхваляя Камбьяти. Необходимо отметить, что нога так и не была излечена.

Последнее чудо произошло через долгое время после смерти кандидата. Когда местный епископ понял, что вопрос о причислении Камбьяти к святым может быть рассмотрен, он эксгумировал тело, чтобы защитить его от воров и охотников за святынями. Присутствующие служители церкви сообщили, что, когда подняли надгробную плиту, гроб и белый саван, в который был завернут скелет, источали приятный, пьянящий аромат.

Эти предполагаемые чудеса, о которых сообщали местные жители, упомянуты в официальных документах, наряду с множеством других заявлений горожан. Якобы в ответ на молитвы, обращенные к нему, усопший Камбьяти совершал чудеса. Разумеется, такого рода заявления всегда подозрительны.

Чудесную природу упомянутых деяний можно довольно легко поставить под сомнение. Первое, возможно, следствие удачи, сопутствующей ребенку. Следующее, исцеление слепоты, нечто более любопытное. Третье, запах из могилы, опять же, не является истинным чудом. Подозреваю, что после начала слушаний появится множество других сомнительных заявлений местных обывателей. Все обыватели так жаждут иметь собственного святого.

Вернувшись в свои комнаты, я осторожно извлек из сундука погребальное сукно Камбьяти. Сукно переслали в Рим, чтобы передать мне. Теперь я держал его в руке и нюхал. От сукна исходили ароматы жимолости и цветков лимона. Примерно так пахнет шерсть собаки, пробежавшей в начале лета по лугу, заросшему дикими цветами. Потрепанный холщовый саван, белый, без единого пятнышка. Я вновь поднес его к лицу и вдохнул запах. Мне весь день хотелось его почувствовать. Более того, я сознавал, что аромат вызывает сладкую истому. Приятное, пьянящее чувство. Поверх низко висящего тумана, в окно, на лежащие на столе бумаги, светило солнце. Я ощутил тепло, проведя пальцами по столу там, куда падал солнечный луч. Я был настороже, но преисполнен спокойствия и миролюбия. Казалось, мир на время замер.

В дверь постучала экономка. Услышав приглашение к вечерней трапезе, я поднял взгляд и только теперь осознал, сколько времени прошло. Посмотрел на саван, который все еще держал в руке, свернул его и спрятал в стол. Даже являясь служителем церкви и веря искренне в возможность святости, в чудеса, например, я не верю.

Библиотека алхимика

— Любезный падре, чем вы так удивлены?

— Я… не ожидал, что адвокат дьявола так молод.

Падре Меризи выглядел смущенным, на почти лысой голове блестели капли пота. Он беспрестанно потирал руки.

— Я далеко не молод, но все же, полагаю, считаюсь молодым для адвоката. Это верно.

Пожилой священник едва мог поднять взгляд на иезуита.

— Прошу прощения, ваше высокопреосвященство. Просто я прежде никогда не встречал адвоката дьявола.

— Кого же вы ожидали увидеть? Самого Сатану? — Иезуит улыбнулся, но с долей язвительности, не потрудившись это скрыть. Он также не стал поправлять ошибку священника, употребившего обращение «ваше высокопреосвященство». Предыдущий адвокат дьявола был архиепископом и, безусловно, заслуживал подобного титула, Аркенти — нет. Подражая падре Меризи, кремонцы усвоили ту же форму обращения. Адвокат наслаждался вновь обретенным статусом.

— Я — смиренный слуга Господа. — Он слегка поклонился. — Вам нечего бояться. Я здесь лишь затем, чтобы выполнить одно простое задание.

Несмотря на мягкий тон, он внушал трепет — черные глаза, казалось, пронзают собеседника, проникают в самую суть, видят все, что скрыто внутри. Вечный поиск скрытого умысла, тайных целей в словах людей.