Читаем Возвращение Героя (СИ) полностью

В Эмбере я обходил это оружие стороной, так как с моей физической силой было довольно трудно найти подходящий лук, а легендарные успели разобрать другие Чемпионы, да и магией было удобней работать, чем тем же луком. Я сражаюсь шумно, грязно и с пафосом, как и подобает обычному герою, ведущему в бой армии и не задумывающемуся о своей смертности. Только намного позже я стал действовать осторожнее и начал думать самым полезным органом, что у меня есть - мозгом. Хоть иногда у меня и появлялись ощущения, что он давно заболел или попросту отсутствует, но на то мы и люди, чтобы здраво судить свои же действия.


Я криво улыбнулся и спустил стрелу. Она быстро просвистела в воздухе, привлекая внимание монстра, и вонзилась точно в цель - верхний правый глаз. Вот только монстр, вместо того, чтобы погибнуть, громогласно взревел и начал мотылять мордой, пытаясь вынуть инородный предмет, угодивший в глаз.


Не пробил кость, да? Ну, я смазал стрелу ядом, но вот когда он подействует на такую тушу?


- Т-твою Богиню! - я ругнулся под нос и, зажав древко очередной стрелы в зубах, перепрыгнул на ветку соседнего дерева, тем самым спасаясь от разрушительной атаки обезумевшего от боли чудовища.


Вепрь наконец заметил меня, не по запаху, так как запах я скрыл, обмазав себя травами, а тонким взглядом, и он явно решил прикончить нападавшего, но для начала ему нужно было сбросить меня вниз на землю, что он тут же и попытался проделать, протаранив телом дерево и повалив его. А оно, на секундочку, было объёмным - около пяти человек в обхвате.


Я прыгал с дерева на дерево, выбирая лучшую точку для новой атаки.


Нужно или тянуть время, ожидая действия яда, или, в худшем случае, попытаться убить кабана стрелами. Хорошо хоть, что лес был очень густым, наши не зря называют его Лесом Заблудших Троп, да и моя раса скрывается здесь от внешнего мира уже множество веков, если не тысячелетий. Как видно, поголовно зверолюди рабами не стали, а в лесу выживают преспокойно, так что лес опасен, но лишь для тех, кто не знает тайных троп, пронизывающих его ветвистыми паутинками.


Я перепрыгнул на очередное дерево и в полёте выпустил следующую стрелу, но та с глухим стуком отскочила от бока твари - настолько крепкой была его кожа или густая шерсть.


Так бы я и прыгал аки кролик, которым, собственно, я и являюсь, да стрелы пускал, но в один не слишком удачный для меня момент под моей ногой послышался мелодичный хруст после очередного прыжка на довольно толстую ветку, что неожиданно подвела меня.


Я искренне не ожидал от неё такой подставы. На следующую ветку перепрыгнуть я просто физически не успел, хоть и попытался. Мне оставалось крепко сжать зубы и лететь вниз, проламывая ногами мелкие ветки, тем самым постепенно замедляя своё падение.


Монстр меня ждал. То ли ему было весело наблюдать за тем, как жертва сама спускается вниз, то ли он обалдел от подобного исхода. Он просто стоял и пускал из ноздрей разгорячённый пар, всем своим видом устрашая будущий труп или просто демонстрируя свою агрессию.


Но "будущий труп" не собирался сдаваться и, наконец приземлившись на твёрдую землю, тут же рванул в противоположную монстру сторону, отбросив лук с порванной от встречи с очередной веткой тетивой - один не шибко умный кролик попытался остановить своё падение подобным образом.


Что ж, запомним, что бережно связанная из дикой конопли тетива не настолько прочна, какой кажется. Это на случай, если я выживу, конечно же.


Я петлял между деревьями, перепрыгивая через влажные от витающей в воздухе влаги корни, и быстро обдумывал возможные варианты действий, а за мной пёр таран, шедший прямо сквозь деревья, принося в небольшой участок леса разруху и хаос.


Деревья замедляли его, но незначительно, так что вскоре он меня настигнет - убежать я попросту не смогу, слишком уж он быстрый, а значит... значит остаётся единственный вариант.


Я с полуоборота покосился себе за спину, взглянув на всё ещё торчащую из глаза монстра стрелу, после чего начал выискивать подходящий ствол дерева и, когда наконец нашел, несильно замедлил свой бег.


Монстр, видимо, решил, что у прыткой жертвы кончились силы убегать, поэтому он победно взревел и с удвоенной силой рванул вперёд, но я продолжил бежать. Бежать прямо на ствол дерева.


Четыре мощных шага вверх по влажному стволу, и я резко отталкиваюсь назад, дугой выпрямляя спину и расставив руки в стороны. Вепрь пронёсся прямо подо мной, развевая порождённым ветерком волосы, и с громким треском врезался в ни в чём не повинное дерево.


Я предварительно прижал кроличьи ушки к голове, ожидая оглушающий треск дерева, сломавшегося в непосредственной близости к моему телу, после чего немного выгнул себя в воздухе, довернув тело, и состыковался с мощной спиной кабана, проехавшись назад и норовя упасть на землю, но я вовремя ухватился за шерсть руками и крепко прижал ноги к бокам монстра.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Слово о полку Игореве
Слово о полку Игореве

Исследование выдающегося историка Древней Руси А. А. Зимина содержит оригинальную, отличную от общепризнанной, концепцию происхождения и времени создания «Слова о полку Игореве». В книге содержится ценный материал о соотношении текста «Слова» с русскими летописями, историческими повестями XV–XVI вв., неординарные решения ряда проблем «слововедения», а также обстоятельный обзор оценок «Слова» в русской и зарубежной науке XIX–XX вв.Не ознакомившись в полной мере с аргументацией А. А. Зимина, несомненно самого основательного из числа «скептиков», мы не можем продолжать изучение «Слова», в частности проблем его атрибуции и времени создания.Книга рассчитана не только на специалистов по древнерусской литературе, но и на всех, интересующихся спорными проблемами возникновения «Слова».

Александр Александрович Зимин

Литературоведение / Научная литература / Древнерусская литература / Прочая старинная литература / Прочая научная литература / Древние книги
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1

Дмитрий Петрович Святополк-Мирский История русской литературы с древнейших времен по 1925 год История русской литературы с древнейших времен по 1925 г.В 1925 г. впервые вышла в свет «История русской литературы», написанная по-английски. Автор — русский литературовед, литературный критик, публицист, князь Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890—1939). С тех пор «История русской литературы» выдержала не одно издание, была переведена на многие европейские языки и до сих пор не утратила своей популярности. Что позволило автору составить подобный труд? Возможно, обучение на факультетах восточных языков и классической филологии Петербургского университета; или встречи на «Башне» Вячеслава Иванова, знакомство с плеядой «серебряного века» — О. Мандельштамом, М. Цветаевой, А. Ахматовой, Н. Гумилевым; или собственные поэтические пробы, в которых Н. Гумилев увидел «отточенные и полнозвучные строфы»; или чтение курса русской литературы в Королевском колледже Лондонского университета в 20-х годах... Несомненно одно: Мирский являлся не только почитателем, но и блестящим знатоком предмета своего исследования. Книга написана простым и ясным языком, блистательно переведена, и недаром скупой на похвалы Владимир Набоков считал ее лучшей историей русской литературы на любом языке, включая русский. Комментарии Понемногу издаются в России важнейшие труды литературоведов эмиграции. Вышла достойным тиражом (первое на русском языке издание 2001 года был напечатано в количестве 600 экз.) одна из главных книг «красного князя» Дмитрия Святополк-Мирского «История русской литературы». Судьба автора заслуживает отдельной книги. Породистый аристократ «из Рюриковичей», белый офицер и убежденный монархист, он в эмиграции вступил в английскую компартию, а вначале 30-х вернулся в СССР. Жизнь князя-репатрианта в «советском раю» продлилась недолго: в 37-м он был осужден как «враг народа» и сгинул в лагере где-то под Магаданом. Некоторые его работы уже переизданы в России. Особенность «Истории русской литературы» в том, что она писалась по-английски и для англоязычной аудитории. Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.). Николай Акмейчук Русская литература, как и сама православная Русь, существует уже более тысячелетия. Но любознательному российскому читателю, пожелавшему пообстоятельней познакомиться с историей этой литературы во всей ее полноте, придется столкнуться с немалыми трудностями. Школьная программа ограничивается именами классиков, вузовские учебники как правило, охватывают только отдельные периоды этой истории. Многотомные академические издания советского периода рассчитаны на специалистов, да и «призма соцреализма» дает в них достаточно тенденциозную картину (с разделением авторов на прогрессивных и реакционных), ныне уже мало кому интересную. Таким образом, в России до последнего времени не существовало книг, дающих цельный и непредвзятый взгляд на указанный предмет и рассчитанных, вместе с тем, на массового читателя. Зарубежным любителям русской литературы повезло больше. Еще в 20-х годах XIX века в Лондоне вышел капитальный труд, состоящий из двух книг: «История русской литературы с древнейших времен до смерти Достоевского» и «Современная русская литература», написанный на английском языке и принадлежащий перу… известного русского литературоведа князя Дмитрия Петровича Святополка-Мирского. Под словом «современная» имелось в виду – по 1925 год включительно. Книги эти со временем разошлись по миру, были переведены на многие языки, но русский среди них не значился до 90-х годов прошлого века. Причиной тому – и необычная биография автора книги, да и само ее содержание. Литературоведческих трудов, дающих сравнительную оценку стилистики таких литераторов, как В.И.Ленин и Л.Д.Троцкий, еще недавно у нас публиковать было не принято, как не принято было критиковать великого Л.Толстого за «невыносимую абстрактность» образа Платона Каратаева в «Войне и мире». И вообще, «честный субъективизм» Д.Мирского (а по выражению Н. Эйдельмана, это и есть объективность) дает возможность читателю, с одной стороны, представить себе все многообразие жанров, течений и стилей русской литературы, все богатство имен, а с другой стороны – охватить это в едином контексте ее многовековой истории. По словам зарубежного биографа Мирского Джеральда Смита, «русская литература предстает на страницах Мирского без розового флера, со всеми зазубринами и случайными огрехами, и величия ей от этого не убавляется, оно лишь прирастает подлинностью». Там же приводится мнение об этой книге Владимира Набокова, известного своей исключительной скупостью на похвалы, как о «лучшей истории русской литературы на любом языке, включая русский». По мнению многих специалистов, она не утратила своей ценности и уникальной свежести по сей день. Дополнительный интерес к книге придает судьба ее автора. Она во многом отражает то, что произошло с русской литературой после 1925 года. Потомок древнего княжеского рода, родившийся в семье видного царского сановника в 1890 году, он был поэтом-символистом в период серебряного века, белогвардейцем во время гражданской войны, известным литературоведом и общественным деятелем послереволюционной русской эмиграции. Но живя в Англии, он увлекся социалистическим идеями, вступил в компартию и в переписку с М.Горьким, и по призыву последнего в 1932 году вернулся в Советский Союз. Какое-то время Мирский был обласкан властями и являлся желанным гостем тогдашних литературных и светских «тусовок» в качестве «красного князя», но после смерти Горького, разделил участь многих своих коллег, попав в 1937 году на Колыму, где и умер в 1939.«Когда-нибудь в будущем, может, даже в его собственной стране, – писал Джеральд Смит, – найдут способ почтить память Мирского достойным образом». Видимо, такое время пришло. Лучшим, самым достойным памятником Д.П.Мирскому служила и служит его превосходная книга. Нелли Закусина "Впервые для массового читателя – малоизвестный у нас (но высоко ценившийся специалистами, в частности, Набоковым) труд Д. П. Святополк-Мирского". Сергей Костырко. «Новый мир» «Поздней ласточкой, по сравнению с первыми "перестроечными", русского литературного зарубежья можно назвать "Историю литературы" Д. С.-Мирского, изданную щедрым на неожиданности издательством "Свиньин и сыновья"». Ефрем Подбельский. «Сибирские огни» "Текст читается запоем, по ходу чтения его без конца хочется цитировать вслух домашним и конспектировать не для того, чтобы запомнить, многие пассажи запоминаются сами, как талантливые стихи, но для того, чтобы еще и еще полюбоваться умными и сочными авторскими определениями и характеристиками". В. Н. Распопин. Сайт «Book-о-лики» "Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.)". Николай Акмейчук. «Книжное обозрение» "Книга, издававшаяся в Англии, написана князем Святополк-Мирским. Вот она – перед вами. Если вы хотя бы немного интересуетесь русской литературой – лучшего чтения вам не найти!" Обзор. «Книжная витрина» "Одно из самых замечательных переводных изданий последнего времени". Обзор. Журнал «Знамя» Источник: http://www.isvis.ru/mirskiy_book.htm === Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890-1939) ===

Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (Мирский) , (Мирский) Дмитрий Святополк-Мирский

Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги