Читаем Возвращение Героя (СИ) полностью

- Как интересно, такой маленький, а уже хищник, - чей-то тихий шепот раздался за моей спиной. - И что же мне делать с таким нарушителем моего любимого спокойствия?


Я даже не вздрогнул, но вздохнул и медленно развернулся в сторону голоса, встретившись взглядом с глазами огромного, около четырёх метров в высоту, черного паука.


Его тело покрывал короткий мех, лапы оканчивались сероватыми лезвиями, больше напоминающими рыцарские пики. Я заметил, что ближе к центру головы с мощными челюстями, напоминающими ужасающие ножницы-клыки, на однородной чёрной шерсти был более светлый участок в виде человеческого черепа.


Паучий череп? Разве они умеют разговаривать?


- Испугался, малыш? - продолжило это нечто, двумя гигантскими шагами подобравшись ко мне. - Или... нет? Почему ты меня не боишься, дитя?


Челюсти монстра клацнули прямо перед моим лицом, а я заметил зеленоватый яд, капнувший на землю у моих ног и угодивший на цветочек. Желтое растение тут же завяло.


Ну, как говорится: беда не приходит одна, вот он - наглядный пример!


Бежать я не видел смысла - это тщетно, да и меня догонят, а раз я до сих пор жив, то чудище решило поиграться или... не знаю. Что может взбрести в голову здоровенному разговаривающему пауку-убийце?


- Почему я до сих пор жив? - я решил задать один из главных вопросов, витающих в моей голове.


От ответа монстра будет зависеть, стоит ли мне задействовать козырную карту, что мне удалось пронести сквозь миры.


Героическую дипломатию.


- А зачем мне тебя убивать? - ответил паук, заставив меня мысленно кровожадно ухмыльнуться и потереть руки. - Ты мне на один укус, дитя, так не интересно. И питательной ценности от тебя мало.


- Вот как? Значит, ты меня отпустишь?


- Э-э нет, я же монстр? А что делают монстры с маленькими мальчиками, гуляющими в одиночестве по страшному лесу? - я не ответил, заставив монстра самого ответить на свой же вопрос. - Их кушают, фу-фу-фу!


Я показательно поглядел на мёртвого вепря, после чего вновь взглянул на вполне человечно вздохнувшего паука.


- С тобой не интересно играть, почему ты не реагируешь на мои угрозы?!


- Слушай, а как ты разговариваешь? - я сбил монстра с настроя, задав неожиданный вопрос.


- Что?


- Ну, ты же паучий череп? Ваш вид, судя по бестиарию, не разговаривает, так? Почему ты можешь разговаривать, ты разве монстр третьего ранга?


- О-о-о, да! - важно ответил паук, качнувшись на своих лапах и начав медленно приближаться ко мне. - Теперь тебе страшно, м? Хочешь заплакать и убежать?!


- Пожалуйста, не приближайся ко мне, - я без опасений прикоснулся к морде паука рукой и отошел на шаг назад. - Одной капли яда, сочащегося с твоих жвал, хватит, чтобы убить бедного и очень слабого меня. Сечёшь?


- ... - паук промолчал. Я практически ощущал разрыв его шаблона и медленно вращающиеся в голове шестерёнки.


Спустя несколько мгновений молчания паук произнёс:


- Что с тобой не так? Почему ты меня не боишься, не пытаешься напасть или убежать? Ты странный.


- Ты тоже, - в тон ему ответил я. - И что же мы будем делать с нашей проблемой?


- Проблемой?


- Ну да, ты же не хочешь меня есть, так? Но твоя натура монстра не позволяет отпустить столь лёгкую добычу, - я навесил на лицо печальную улыбку и понуро опустил ушки, после чего продолжил: - А я не хочу умирать, но моя натура кролика не хочет с тобой сражаться или убегать... печально, правда?


- Наверное? - вопросительно ответил монстр, повернув морду вбок. - И что же нам делать? Ты разбудил меня от сладких снов, поэтому я хочу тебя убить, но просто так убивать тебя будет скучным занятием, ведь ты не хочешь убегать, а я люблю играться. А ещё у тебя свои причины на выживание, что же нам делать?


- Ай-яй-яй, что же нам делать? - повторил я и тоскливо вздохнул, после чего сменил эмоции на лице с печали на удивление. - Придумал!


- Что?! - воскликнул паук, резко сблизившись со мной.


- Моя натура кролика подсказала мне выход из этой щекотливой ситуации! Мы должны устроить обмен!


- Обмен? - чудовище задумчиво закивало головой. - А что на что?


- Мою жизнь на... - я повернулся к туше вепря и показательно медленно оглядел мёртвого монстра. - Вон того кабанчика.


- Нет-нет-нет, я ведь могу убить тебя и забрать твою добычу себе, зачем мне такой обмен? Предлагай что-то другое!


- Пф, о чём ты? - я скрестил руки перед грудью и гордо продолжил: - Он принадлежит мне, ведь это моя добыча, так? Но я могу отдать его тебе, и он будет по-о-о-олностью твоим, то есть не принадлежать мне, понимаешь? И я останусь жив, так что мы оба будем в плюсах! Гениально, не так ли?


- Ну не знаю, мне кажется, что в твоём предложении что-то не так, - паук несколько мгновений разглядывал моё лучащее счастьем личико. - Эх, вроде ты не врёшь, поэтому я не против! Только раз это обмен, то давай сделаем его интереснее, я ведь могу предложить что-то, так?


Я пожал плечами, в уме чертыхнувшись.


- Я всё же люблю играть, понимаешь? Поэтому давай так, я позволю тебе убежать и дам пять-...


- Пятнадцать, - я перебил паука и широко улыбнулся.


- Десять минут форы, - закончил паук, блеснув засиявшими алым светом глазами.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Слово о полку Игореве
Слово о полку Игореве

Исследование выдающегося историка Древней Руси А. А. Зимина содержит оригинальную, отличную от общепризнанной, концепцию происхождения и времени создания «Слова о полку Игореве». В книге содержится ценный материал о соотношении текста «Слова» с русскими летописями, историческими повестями XV–XVI вв., неординарные решения ряда проблем «слововедения», а также обстоятельный обзор оценок «Слова» в русской и зарубежной науке XIX–XX вв.Не ознакомившись в полной мере с аргументацией А. А. Зимина, несомненно самого основательного из числа «скептиков», мы не можем продолжать изучение «Слова», в частности проблем его атрибуции и времени создания.Книга рассчитана не только на специалистов по древнерусской литературе, но и на всех, интересующихся спорными проблемами возникновения «Слова».

Александр Александрович Зимин

Литературоведение / Научная литература / Древнерусская литература / Прочая старинная литература / Прочая научная литература / Древние книги
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1

Дмитрий Петрович Святополк-Мирский История русской литературы с древнейших времен по 1925 год История русской литературы с древнейших времен по 1925 г.В 1925 г. впервые вышла в свет «История русской литературы», написанная по-английски. Автор — русский литературовед, литературный критик, публицист, князь Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890—1939). С тех пор «История русской литературы» выдержала не одно издание, была переведена на многие европейские языки и до сих пор не утратила своей популярности. Что позволило автору составить подобный труд? Возможно, обучение на факультетах восточных языков и классической филологии Петербургского университета; или встречи на «Башне» Вячеслава Иванова, знакомство с плеядой «серебряного века» — О. Мандельштамом, М. Цветаевой, А. Ахматовой, Н. Гумилевым; или собственные поэтические пробы, в которых Н. Гумилев увидел «отточенные и полнозвучные строфы»; или чтение курса русской литературы в Королевском колледже Лондонского университета в 20-х годах... Несомненно одно: Мирский являлся не только почитателем, но и блестящим знатоком предмета своего исследования. Книга написана простым и ясным языком, блистательно переведена, и недаром скупой на похвалы Владимир Набоков считал ее лучшей историей русской литературы на любом языке, включая русский. Комментарии Понемногу издаются в России важнейшие труды литературоведов эмиграции. Вышла достойным тиражом (первое на русском языке издание 2001 года был напечатано в количестве 600 экз.) одна из главных книг «красного князя» Дмитрия Святополк-Мирского «История русской литературы». Судьба автора заслуживает отдельной книги. Породистый аристократ «из Рюриковичей», белый офицер и убежденный монархист, он в эмиграции вступил в английскую компартию, а вначале 30-х вернулся в СССР. Жизнь князя-репатрианта в «советском раю» продлилась недолго: в 37-м он был осужден как «враг народа» и сгинул в лагере где-то под Магаданом. Некоторые его работы уже переизданы в России. Особенность «Истории русской литературы» в том, что она писалась по-английски и для англоязычной аудитории. Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.). Николай Акмейчук Русская литература, как и сама православная Русь, существует уже более тысячелетия. Но любознательному российскому читателю, пожелавшему пообстоятельней познакомиться с историей этой литературы во всей ее полноте, придется столкнуться с немалыми трудностями. Школьная программа ограничивается именами классиков, вузовские учебники как правило, охватывают только отдельные периоды этой истории. Многотомные академические издания советского периода рассчитаны на специалистов, да и «призма соцреализма» дает в них достаточно тенденциозную картину (с разделением авторов на прогрессивных и реакционных), ныне уже мало кому интересную. Таким образом, в России до последнего времени не существовало книг, дающих цельный и непредвзятый взгляд на указанный предмет и рассчитанных, вместе с тем, на массового читателя. Зарубежным любителям русской литературы повезло больше. Еще в 20-х годах XIX века в Лондоне вышел капитальный труд, состоящий из двух книг: «История русской литературы с древнейших времен до смерти Достоевского» и «Современная русская литература», написанный на английском языке и принадлежащий перу… известного русского литературоведа князя Дмитрия Петровича Святополка-Мирского. Под словом «современная» имелось в виду – по 1925 год включительно. Книги эти со временем разошлись по миру, были переведены на многие языки, но русский среди них не значился до 90-х годов прошлого века. Причиной тому – и необычная биография автора книги, да и само ее содержание. Литературоведческих трудов, дающих сравнительную оценку стилистики таких литераторов, как В.И.Ленин и Л.Д.Троцкий, еще недавно у нас публиковать было не принято, как не принято было критиковать великого Л.Толстого за «невыносимую абстрактность» образа Платона Каратаева в «Войне и мире». И вообще, «честный субъективизм» Д.Мирского (а по выражению Н. Эйдельмана, это и есть объективность) дает возможность читателю, с одной стороны, представить себе все многообразие жанров, течений и стилей русской литературы, все богатство имен, а с другой стороны – охватить это в едином контексте ее многовековой истории. По словам зарубежного биографа Мирского Джеральда Смита, «русская литература предстает на страницах Мирского без розового флера, со всеми зазубринами и случайными огрехами, и величия ей от этого не убавляется, оно лишь прирастает подлинностью». Там же приводится мнение об этой книге Владимира Набокова, известного своей исключительной скупостью на похвалы, как о «лучшей истории русской литературы на любом языке, включая русский». По мнению многих специалистов, она не утратила своей ценности и уникальной свежести по сей день. Дополнительный интерес к книге придает судьба ее автора. Она во многом отражает то, что произошло с русской литературой после 1925 года. Потомок древнего княжеского рода, родившийся в семье видного царского сановника в 1890 году, он был поэтом-символистом в период серебряного века, белогвардейцем во время гражданской войны, известным литературоведом и общественным деятелем послереволюционной русской эмиграции. Но живя в Англии, он увлекся социалистическим идеями, вступил в компартию и в переписку с М.Горьким, и по призыву последнего в 1932 году вернулся в Советский Союз. Какое-то время Мирский был обласкан властями и являлся желанным гостем тогдашних литературных и светских «тусовок» в качестве «красного князя», но после смерти Горького, разделил участь многих своих коллег, попав в 1937 году на Колыму, где и умер в 1939.«Когда-нибудь в будущем, может, даже в его собственной стране, – писал Джеральд Смит, – найдут способ почтить память Мирского достойным образом». Видимо, такое время пришло. Лучшим, самым достойным памятником Д.П.Мирскому служила и служит его превосходная книга. Нелли Закусина "Впервые для массового читателя – малоизвестный у нас (но высоко ценившийся специалистами, в частности, Набоковым) труд Д. П. Святополк-Мирского". Сергей Костырко. «Новый мир» «Поздней ласточкой, по сравнению с первыми "перестроечными", русского литературного зарубежья можно назвать "Историю литературы" Д. С.-Мирского, изданную щедрым на неожиданности издательством "Свиньин и сыновья"». Ефрем Подбельский. «Сибирские огни» "Текст читается запоем, по ходу чтения его без конца хочется цитировать вслух домашним и конспектировать не для того, чтобы запомнить, многие пассажи запоминаются сами, как талантливые стихи, но для того, чтобы еще и еще полюбоваться умными и сочными авторскими определениями и характеристиками". В. Н. Распопин. Сайт «Book-о-лики» "Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.)". Николай Акмейчук. «Книжное обозрение» "Книга, издававшаяся в Англии, написана князем Святополк-Мирским. Вот она – перед вами. Если вы хотя бы немного интересуетесь русской литературой – лучшего чтения вам не найти!" Обзор. «Книжная витрина» "Одно из самых замечательных переводных изданий последнего времени". Обзор. Журнал «Знамя» Источник: http://www.isvis.ru/mirskiy_book.htm === Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890-1939) ===

Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (Мирский) , (Мирский) Дмитрий Святополк-Мирский

Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги