Возвращение государства. Россия в нулевые. 2000–2012

Участие государства в аграрном секторе и в форме мер поддержки, и в форме прямого владения аграрными холдингами было и остается в течение 2000-х годов достаточно значительным. Хотя индивидуальные хозяйства сохраняются, а их развитию помогает мода на все фермерское, органическое и натуральное, которая с некоторым запозданием, но пришла в крупные богатые города России с Запада, основное сельскохозяйственное производство концентрируется в крупных агропромышленных холдингах, производящих значительную долю мяса, молока, зерна и сахара. Такого рода бизнес по своей природе тесно связан с государственной властью, в первую очередь региональной.

Традиционно основные регионы сельскохозяйственного производства входили в так называемый красный пояс. Его составляли регионы, в которых были губернаторы-коммунисты, население традиционно голосовало за Коммунистическую партию, и в которых, весьма возможно, на президентских выборах 1996 года административный ресурс использовался не за Ельцина, а за кандидата от КПРФ Зюганова. В течение 2000-х годов эта специфика меняется: красный пояс становится поясом лояльности. Входящие в него области характеризуются наиболее эффективным использованием выборных технологий, обеспечивающих высокую явку и высокий результат за партию власти и за кандидатов власти. Сельские южные регионы становятся центрами специфической политической культуры, на которую во многом опирается федеральная власть для достижения нужных выборных результатов.

Говоря о политической роли аграрного сектора, необходимо описать своеобразный процесс, в котором надзорные ведомства становятся политическими акторами и агентами российской внешней политики.

Два агентства, одно из которых подчинено Министерству сельского хозяйства, другое – напрямую правительству, занимаются надзором в этой сфере. Оба они были созданы в 2000-е годы в ходе сменяющихся волн административной реформы. Это Россельхознадзор и Роспотребнадзор. Функция их состоит в защите прав потребителей, в надзоре за качеством и безопасностью присутствующей на рынке продукции. Тем не менее достаточно рано, уже в середине 2000-х годов, оба агентства начинают играть политическую роль. Принимаемые ими меры совпадают с надобностями внешней политики России.

В 2004 году Россия, будучи недовольна результатами выборов в Абхазии, начинает так называемую мандариновую войну.[87] Это первый зафиксированный случай использования сельскохозяйственной повестки во внешнеполитических целях. Импорт мандаринов – основного товара республики Абхазия, который она поставляет в Россию, – закрывается из-за выявленного на них карантинного вредителя, но через некоторое время после того, как с новым руководством республики Абхазия достигнуты необходимые договоренности, открывается снова.

Это общий сценарий того, каким образом российская политическая машина использует торговые ограничения во внешней политике: в дальнейшем под запрет Россельхознадзора и Роспотребнадзора попадали молдавские и грузинские вина, польская и украинская животноводческая продукция, латвийские шпроты, молочные продукты из Беларуси.[88]

В 2010 году в публичном политическом дискурсе появляется термин «импортозамещение». Это совпадает с принятием в том же 2010 году Государственной доктрины продовольственной безопасности.[89] Безопасность – религия Российской Федерации – понимается правящим классом чрезвычайно расширительно.

Нет такой сферы, в которой не было бы безопасности и, соответственно, необходимости отражения угроз и вызовов. Под продовольственной безопасностью понимается возможность России обеспечивать саму себя продуктами питания. Кому нужна такого рода продовольственная автаркия, понять нелегко. Тем не менее это выдвигается в качестве лозунга, и к тому времени достаточно развившийся и сильный аграрный сектор, представленный крупными агрохолдингами, связанными с местными властями, поднимает этот лозунг на щит.

Своего расцвета политика импортозамещения достигает после 2014 года. Но необходимо помнить, что эта политика родилась намного раньше, и к 2014 году основа для нее была уже подготовлена. Уже бытовала, в том числе и на уровне публичной официальной политической риторики, мысль о том, что мы должны обеспечивать свою суверенность в том числе и в продовольственном секторе. Выгодоприобретателями этого были и продолжают оставаться крупные сельскохозяйственные производства.