Возвращение государства. Россия в нулевые. 2000–2012

Тем не менее нельзя не отметить, что это значимая дата в нашей политической истории. Политическая машина, которая могла бы поступить иначе – возможности для этого были, – сделала свой выбор. Такого рода решения, несмотря на все легенды по этому поводу, принимаются не одним человеком. Ему может принадлежать финальная формулировка, но свое решение он принимает под влиянием объективных условий той среды, в которой находится. А эта среда – политическая система, и в более узком смысле – высший слой правящей бюрократии, силовой, гражданской и экономической.

В чем были риски и опасности этого решения? В большинстве авторитарных и полуавторитарных политических систем проблему составляют не сами выборы и их результаты – они обычно не вызывают ни у кого сомнений. Рискованный политический этап наступает после выборов, когда общество должно принять объявленный ему результат – или воспротивиться ему.

Действительно, события развернулись неожиданным образом. В декабре 2011 года состоялись очередные парламентские выборы. К этому моменту машина управления выборами была в достаточной степени выстроена как на региональном уровне, где формируются основные результаты, так и на федеральном. Представление о необходимости контролировать результаты было с 1996 года глубоко имплантировано в сознание политического класса в целом и не вызывало сомнений ни идеологически, ни административно. Но при этом уровень общественного развития и гражданской активности к тому времени был уже таков, что наблюдатели и журналисты возмутились тем, что увидели. Весьма возможно, что такого же рода практики и методы применялись и раньше, особенно на региональных выборах, но к 2011 году произошло то, что называется изменением нормы: что еще вчера было приемлемым и не вызывало никаких вопросов, вдруг начинает массово возмущать (см. цветную вклейку, рис. 2–6).

В декабре 2011 года волна возмущения, спровоцированная очевидными нарушениями на избирательных участках, привела к череде публичных акций, уличной протестной активности, что стало неожиданностью для политической системы. Эти события впечатлили властную машину, и в ответ был принят целый ряд мер как для смягчения эффекта произошедшего, так и для выстраивания государством собственных, контролируемых каналов обратной связи между обществом и властью: например, именно тогда и с такой целью была создана Общественная палата.

В то время еще не были созданы ни тот корпус репрессивного законодательства, которое было выстроено в 2012–2013 годах, ни та целостная система силового реагирования на протесты, которая была выстроена к 2014 году. В 2011 году цена протеста была относительно невысокой. Это позволило пройти достаточно массовым протестным акциям, в основном в крупных городах с более значительным, чем в целом по стране, процентом молодого образованного населения.

Кульминацией их стала акция 6 мая 2012 года на Болотной площади, которая по официальной версии закончилась массовыми беспорядками и дала повод для одного из наиболее масштабных судебных политических процессов в новейшей истории России.

Шестой созыв Государственной Думы, выбранный при этих обстоятельствах, с самого начала нес на себе печать сомнительной легитимности. Это был созыв, избранный и получивший мандаты во время беспрецедентных массовых протестов. Шестой созыв, в отличие от предыдущих двух, был в гораздо большей степени созывом депутатской инициативы. Депутаты, оказавшиеся в нем, считали необходимым проявлять себя законотворчески и публично, чтобы привлечь внимание как своего партийного начальства, так и федерального политического менеджмента.

Итак, на 6–7 мая 2012 года в России имелся недавно избранный парламент, чье избрание вызвало протесты, и только что избранный президент, чье избрание также вызвало протесты, и чья инаугурация проходила в пустом городе, из центральной части которого были удалены все люди, чтобы не допустить возможности проявлений этого недовольства (см. цветную вклейку, рис. 2–7).

Как завершается роман Пушкина «Евгений Онегин»: «И тут героя моего в минуту злую для него оставим». Оставляем мы нашего коллективного героя действительно в минуту не самую лучшую. И дело тут не только в меняющихся общественных настроениях.