Возвращение грифона

Советские газеты…их стоит коснуться особо. Вероятно трудно представить себе, что кто-то может выпускать газету, не приносящую прибыли, газету, которую никто и никогда не читает, а использует лишь для того, чтобы вытереть задницу или завернуть селёдку. Так вот – большинство газет именно такими и были. Я пытался извлечь из них хоть какую-то интересную информацию, нужную мне для познания мира вокруг себя – не тут-то было. Как следовало из газет, весь мир вертелся вокруг Центрального Комитета Партии и свершений, достигнутых советским народом под руководством этой самой партии. Логики это не поддавалось никакой – судя по газетам, жили мы, как сыр в масле катались. Однако – в магазинах ни черта ничего нет – ни мяса нет, ни колбасы. За исключением ливерной. Иногда съедобной, иногда нет. Мясо только на базаре – пять рублей килограмм. И это притом, что зарплата могла составлять сто рублей. Много это, или мало – не знаю, не с чем сравнивать. Мне кажется – мало. Но может только мне так казалось?

Нашёл книги по истории России, почитал, просветился. Смутно вспоминалось прочитанное, как будто читал раньше – значит и вправду когда-то знал, читал, изучал.

Все три дня порывался куда-нибудь попробовать устроиться на работу, тем более, что мои раны зажили, не оставив и следа. Ноги выпрямились, шрамы рассосались, как будто их не было. Я снова превратился в симпатичного парня, на которого (с удовольствием отметил для себя) оглядываются девушки – загорелый, высокий.

Машу аж перекашивало от ревности, когда она видела, что девчонки бросали на меня взгляд и нарочито громко хихикали, виляя бёдрами в микроюбках – чтобы обратил внимание. Ей казалось, что она старовата для меня, что сейчас я вот загляжусь на какую-то девку и сбегу от этой 'старой бабки Машки'.

Вначале я не понял, почему она не пускает меня на поиски работы, а потом сообразил – не хочет отпускать от себя. Но и мне было не по себе – жить за счёт женщины, да ещё и не шибко богатой – как-то не по мужски.

На этой почве у нас постоянно шли споры, в которых Маша доказывала, что это устаревшее мнение, что женщины так же равноправны, как и мужчины, и нельзя шовинистски отказывать женщине в праве содержать любимого мужчину, потому что ретроградное общество относится к этому негативно. Я только смеялся на эти слова, чем злил её ещё больше. Впрочем – до ругани не доходило, всё заканчивалось бурным сексом или поцелуями.

Меня всё время не оставляло ощущение, что я нахожусь в отпуске – счастливое ничегонеделание, прожигание жизни – моё подсознание давало понять, что такого у меня никогда не было.

'Отпуск' кончился на пятый день счастливой жизни. Ничего не предвещало последующих бурных событий – обычное солнечное утро, чай с вафлями, Маша, помолодевшая и похожая на девчонку в лёгком сарафанчике, просвечивающим насквозь и облегающем её крепкие бёдра.

В дверь постучали, и подруга чуть не выронила чайник, испуганно округлив глаза:

– Кто это? Опять милиция? Я что-то боюсь, Вань! Ты это…осторожнее открывай – напряжённо сказала она мне вслед.

Я открыл дверь, готовый к любым неприятностям, но увидел перед собой женщину с измученным бледным лицом, довольно молодую, моложе Маши. Она с испугом посмотрела на меня, и спросила:

– А Маша дома?

– А вы кто? Как вас представить? – почему-то подчёркнуто официально спросил я.

– Я…Вера. Двоюродная сестра Оли, вашей соседки. Мне с Машей поговорить нужно. Меня Оля прислала.

Я пожал плечами, и пошёл на кухню.

– Маш, иди – там некая Вера, двоюродная сестра Ольги. Да, да – той самой. Она о чём-то хочет с тобой говорить. Только с тобой. Меня она почему-то боится, аж до описивания. Уж не знаю, чем я ей так страшен. Узнай, чего ей надо. Что-то не нравится мне этот визит…от Оли.

Горячий, сладкий чай пролился во внутренности и я закрыл глаза от удовольствия. В жизни есть несколько радостей, и это одно из них. Лимон бы сюда – внезапно пришла в голову мысль из глубин мозга. Откуда тут лимоны? Ещё бы бананов захотел, оптимист! А редиски с длинными хвостами не хочешь? Капустки подгнившей? Вчера с Машей шли мимо заведения, написано: 'Диетическая столовая'. Так из неё такой тухлятиной несло, что меня с души воротило. Если ЭТО диета, что же тогда обычная еда? А вот вафли неплохие, сливочные. Хрустят и тают во рту.

– Вань, а, Вань! – раздался позади растерянный голос Маши – это ведь к тебе пришли на самом деле. Вера к тебе пришла…

– С какого перепугу? Да я её знать не знаю – недовольно буркнул я, оторванный от даосистского созерцания чаинок в моей фарфоровой кружечке – она же сказала, что к тебе!

– Напугалась тебя. Мне рассказала.

– Чего рассказала-то? Ну что я из тебя как клещами вытягиваю?! Маш, что всё это значит?

– Товарищ колдун, миленький, помоги! Помоги, пожалуйста! – Вера бросилась на колени и схватив меня за ноги, стала целовать их, кланяясь, как иконе. Я ошеломлённо замер с раскрытым ртом, замерла и Маша, вытаращив глаза и глядя на ползающую под ногами девушку.

– Эт-то что за хрень! – я вскочил на ноги и отодвинулся от припадошной – чего она меня колдуном-то называет, не пояснишь?