Возвращение грифона

– И чего тебе не нравится? Теперь – ты смерть мужикам! Они у твоих ног будут просто штабелями укладываться. Когда я уйду, ты сможешь найти себе нужного мужчину – просто пальцем поманишь, и он прибежит к тебе, задрав штаны. Если, конечно, на нём не будет изумруда в том или ином виде. Кстати – никому не говори о свойствах изумрудов. Нам это совсем ни к чему, понимаешь?

– Понимаю – согласно кивнула Маша – а насчёт 'прибежит' – прибежит-то, прибежит, но ведь я буду знать, что это магия, и что он меня не любит…

– И что? Мало ли семей живут без любви, да ещё лучше всех. Детей делают, внуков воспитывают. Кроме того – кто тебе сказал, что не будет любви? Ты молодая, красивая, тебя и без магии полюбят, гарантия!

– Не надо мне любви – печально усмехнулась Маша – есть у меня любовь. Одна. И другой не будет. Ладно, не будем о грустном. Ты не против, если я ещё попробую магии нимфы? Ну так…слегка. Очень уж мне понравилось!

И мы попробовали.

Дни тянулись за днями. Начинались они стандартно – с девяти утра, и до трёх часов дня, я принимал больных. Лечил всё – от тяжёлой пневмонии, до рака, от заикания, до алкоголизма и табакокурения. Они оставляли какие-то деньги – я даже не интересовался – какие. Ведала финансами Маша. Часто мы отказывались, не брали плату, видя, что люди отрывают от себя последнее. Ни к чему нам эти копейки.

Основной заработок шёл не от этих несчастных. Основное нам давали богатые люди – элита этого города – власть имущие, и все, кто имел деньги – учёные, актёры, музыканты, и…цеховики, подпольные миллионеры и всякая такая шушера. Вот с них мы уже брали втридорога. Начали с десяти тысяч рублей, а под конец брали по пятьдесят тысяч и больше – за одно омоложение.

Наш капитал нарастал, как на дрожжах. Мы обросли связями – с власть имущих денег не брали, главное – знакомства. Какой бы ты ни был богатый, если у тебя нет нужных связей – в этом мире ничего не купишь. Ни колбасы, ни автомобиля. Ездили мы уже на 'Волге', шикарной, белоснежной. Маша любила водить машину – она лихо срезала повороты и разгонялась так, что я ругался и требовал от неё притормозить. Я-то в катастрофе ещё и выживу – если, конечно, башку не оторвёт, но вот она, да ребёнок – могут пострадать.

А животик у неё был уже заметен. Маша старалась носить свободные одежды, чтобы скрыть это, но…шила в мешке не утаишь. Маргарита, ставшая нашей подругой и частенько приходившая к нам посидеть за чашкой чая, первая заметила изменения и радостно поздравила Машу. Дети Маргариты давно разлетелись по миру, пристроенные папашей к хлебным должностям – сын работал где-то в в Москве, вроде как в Госплане, а дочь высочила замуж за дипломата, отправившегося послом в одну из европейских стран. Других детей она не хотела – сказала, что ей уже хватит рвать одно место. Она свой долг перед этой страной и своим мужем-подонком выполнила. Теперь хочет пожить для себя.

Почему-то она выбрала своей наперсницей Машу, и часто, приходя к нам, уединялась с ней и рассказывала такие вещи, которые потом приводили меня в оторопь – Маргарита ударилась в безудержный разврат, меняя мужиков как перчатки.

Однако, похоже, что и раньше она не отличалась особой целомудренностью, а вторая жизнь, которую я ей подарил, сделал из неё настоящую нимфоманку. Впрочем – на меня она только поглядывала, ограничившись случайным прикосновением и томными вздохами – Марго знала, что Маша не одобрит соблазнения своего мужа, и терять подругу, с которой можно говорить откровенно и которой от неё ничего не нужно, кроме весёлой беседы – ей не хотелось. По крайней мере я так думал.

Хотя – через некоторое время начал подозревать, что дело не совсем так чисто, как мне казалось. Если вспомнить о магическом воздействии Маши на всех тех, кто тянулся к женщинам, можно предположить, что Маргарита была бисексуальна, и подсознательно, а может и сознательно, тянулась к моей подруге, как объекту сексуального вожделения. Пока что, похоже, безрезультатного вожделения. Если бы Маша с ней переспала – я бы знал.

Маша от меня ничего не скрывала. Иногда её откровения приводили меня в лёгкое смущение – то ли она как врач была лишена моральных барьеров, когда обсуждала естественные и неестественные отправления организма, то ли сама по себе была лишена этих самых барьеров – только она что хотела, то со мной и обсуждала. Без тени смущения.

Так она мне рассказывала и о похождениях Маргариты, устраивавшей настоящие оргии у себя на дому, и в домах своих друзей и подруг. В них участвовали дети высокопоставленных чиновников, и интеллектуальной элиты. Самое обычное, будничное, что они там устраивали – это так называемая 'ромашка'…когда обнажённые девушки становятся головами друг к другу, и… А невинное подростковое развлечение 'бутылочка', приобрело у них и вовсе гротескные и развратные черты.