Возвращение Императора, Или Двадцать три Ступени вверх

- Давай, дядя! Позаливай-кось нам пули! - кричал другой матрос, уже радуясь возможности быть рассмешенным неведомо откуда взявшимся актером. Будто мы не слыхали, что настоящего Николашку расчикали в Екатеринбурге!

А третий голосил:

- А вот взять бы его, зашить в куль да и кинуть в прорубь. Вот потеха-то будет.

И матросня загоготала, забухала взрывами беззаботного смеха, но Лиходеев, вынув из кармана шинели наган и пальнув в воздух, прокричал:

- А ну молчать! Я, ваш командир, даю честное слово, что вы видите перед собой бывшего нашего государя, спасшегося из большевистского застенка, где его едва не казнили вместе с семьей! Послушайте теперь, что скажет он вам...

Но тут послышался чей-то бас, решительно возразивший:

- А я вам, как комиссар линкора "Петропавловск", ответственно заявляю, что не дам гражданину, который выдает себя за бывшего царя Николая Второго, мутить команду. Нечего ему делать у нас, и вы, командир Лиходеев, за потворство всякой контрреволюционной сволочи будете отвечать со всей строгостью перед Революционным трибуналом!

Но комиссара тут же затолкали, надавали пинков, подзатыльников, оплеух, кто-то ремнем стянул ему руки за спиной, после чего его поволокли куда-то, и больше его баса и не слышно было, а Николаю матросы кричали:

- Ну, давай, раз ты царь, скажи свое умное царское слово! А не скажешь умного, так и то ладно - посмеемся, потешимся вдоволь.

Николай откашлялся и заговорил, когда шум утих:

- Матросы, поднимайте над "Петропавловском" и "Севастополем" Андреевский флаг. Пришло время, большевики должны ответить за страдания, в которые они ввергли всю страну, весь русский народ! Я обращаюсь к вам с этим воззванием, потому что знаю, кто вы: вы - русские крестьяне в душе и по происхождению своему, так давайте посмотрим, что хорошего принесли большевики в деревню. Землю обещанную вам дали? Нет, не дали! Наоборот, ездят с пулеметами по деревням и отбирают у поселян то, что они своим тяжким трудом добыли, а когда возражают им крестьяне, как это в Тамбовской губернии было, в Сибири, расстреливают мужиков, чтобы другим неповадно было свое добро беречь. Нужно смести большевистскую власть, а на её месте восстановить прежнее правление. Но если не хотите царя, решать будем, кто будет страной управлять, лишь бы не эти изверги правили. Рабочие Петрограда только и ждут, когда вы подниметесь. У них, безоружных, сил не хватит большевиков прогнать. У вас же - бетонные форты, корабли с двенадцатидюймовыми пушками, пулеметов, слышал, в Кронштадте не меньше ста, боеприпасов на несколько месяцев боев хватит. Что до продовольствия, которого у вас немного, то затребуем хлеб, масло, тушенку из-за границы, которая с радостью вам помогать будет, потому что во всем мире большевикам объявлен бойкот. Нас будет приветствовать вся Европа! Флотилии иностранных государств, броненосцы, фрегаты, субмарины - все к Кронштадту пойдут! Поднимайте флаг восстания, братья-матросы!

Николай говорил горячо, убежденный в верности каждого слова, посылаемого в чернобушлатную толпу моряков. Вот он кончил, а матросы молчали, и Николаю показалось, что многие из них все ещё недоверчиво улыбаются, и отчаянье пронзило его сердце острой болью. И вдруг - точно чайка прокричала диковато и пронзительно:

- Полундра-а! Даешь бузу, братва-а-а!

И тут же ожила черная масса бушлатов, задвигалась, взлетели над головами руки со сжатыми кулаками, полетели вверх бескозырки.

- Даешь!!

- Даешь!!

- Пустим кровь коммунякам, чтоб знали, как наши гнезда разорять!

- Только царя нам не надобно! Сами править будем! Анархия - мать порядка! Не нужны нам царские городовые да пристава!

- А этого Николашку из теятра в куль зашить да и в воду! Никакой он не царь! Тот с бородой ходил, как крестьянин русский, а этот с лицом босым!

- Не надо в куль. Пусть тоже с нами будет, может, на что и сгодится! А мы сейчас свой ревком создадим! Давай, братва-мареманы, раз такая буза заварилась, ревком выбирать! Он главным в Кронштадте и на фортах станет!

И сразу же стали называться имена матросов, чтобы составили революционный комитет, а Николай, Лузгин и Лиходеев, протиснувшись через толпу матросов, прошли в каюту командира корабля. Скоро по его зову явились офицеры, смотревшие на Николая с нескрываемым восхищением и любовью.

- Ну, господа офицеры, - теперь я могу обращаться к вам по старинке, все ли собрались? - спросил Лиходеев, оглядывая собравшихся.

Оказалось, что пришли не все - кое-кто из офицеров или не поверил в то, что на линкор явился сам бывший император, или не решился участвовать в восстании, расценивая его как авантюру.