Возвращение к людям

У нас оставалось еще несколько дней. Предупрежденные Совой, мы, после долгих споров и колебаний, решили все же не отказываться от участия в таком захватывающем предприятии. Причины, по которым пришли к такому выводу, пересилили все опасения. Одна из них — обзавестись друзьями. Конечно, мы всегда могли рассчитывать на помощь индейца — но его стоянка стала довольно далеко от нашего нового жилища. О возможности собственного переселения он не упоминал, следовательно, видится чаще, чем хотелось, не получится. В свою очередь, я желал поближе познакомиться, как с обитателями далеких селений, не часто появляющимися в поселке, так и с друзьями Совы, о которых он много говорил, и которые также собирались прийти в указанное место. Череп, Бугай, загадочная Ульдэ, Травник — индеец вовсе не в одиночку противостоял монаху, хоть и уступал последнему в численности последователей. Особенно я ждал встречи с братьями Черноногими, одного из которых не так давно мы выручили. Нас больше не защищали неприступные стены Каменных Исполинов, а до озерного поселка отсюда вдвое ближе, чем до типи Совы… Что могло прийти в голову банде монаха, однажды уже попробовавшей меня на прочность? И лишняя пара рук, а то и две, в этих условиях совсем не казались лишними!

Вторая причина — припасы. Так как рассчитывать отныне на склад и вещи, похороненные в нем, практически нельзя, то охота и возможная добыча, вполне разумное решение пополнить понесенные потери.

Сова описал несколько пунктов сбора. Мы решили встретиться в том месте, где Змейка, узкая и спокойная речка, вытекающая из Скалистого озера, разветвлялась надвое. Змейка продолжала свое неспешное течение почти до Каменных Исполинов, где постепенно распадалась на множество проток, впадающих в дальние озера. Ее основной рукав — речка Тихая — круто сворачивала на восток и также впадала в одно из небольших озер, которое, в свою очередь, подпитывало собой подступающие к прериям северные болота. Вдоль ее высоких, обрывистых и зачастую опасных берегов, находилось немало удобных для засады и облавы мест, каковые и решил использовать индеец.

Я и девушки несли на себе оружие и провизию, на первые дни. Как обычно, у каждого имелся солидный заплечный мешок, со всем необходимым. Ночевать приходилось в травах, на мягком, но сыроватом мхе. Угар охранял наше продвижение. Мы шли через южный край Низин, тем самым значительно сократив расстояние — хотя эта местность славилась внезапными нападениями собак или волков. Но три грозных лука, плюс устрашающие клыки пса заставили всех хищников прерий считаться с путешественниками — нас никто не беспокоил до самой реки. Переправившись на правый берег, мы углубились в высокие травы и холмы, среди которых и находилась одна из точек сбора. Самым первым явился Сова, со своими женами — он уже успел расставить палатку из шкур, когда мы только взобрались на очередную вершину и уже оттуда высматривали собирающихся охотников. Дина и Зорька помахали руками в знак приветствия, и мои девчонки сразу направились к ним, посудачить о своих женских делах. В течение нескольких часов возле общего костра расселись Большой Бобр, Чума, Красногривый, Травник, Хакер, Власта — всех этих людей мы еще пока не знали. Они пришли с северо-запада долины, обитая у края широко раскинувшихся болот. Были и знакомые: Череп, Шейла и оба брата Черноногих. Чер познакомил меня с Чагой — старшим из их семейства. Высказав признание за вмешательство и помощь, Чага сам предложил дружбу, и в искренности его слов сомнений не возникло. Естественно, что мы ее приняли. Сова надеялся, что придет и гордая охотница — Ульдэ, которую мы еще не видели. Череп скупо пояснил, что ее не будет. Я уже не первый раз слышал о странной девушке, судя по описанию, очень походившей на моего названного брата. Постепенно подходили и другие жители прерий — как из озерного поселка, которые, несмотря на уговор, оказались в меньшинстве, так и из остальных становищ и селений долины.