Возвращение к себе

Михай, прихватив сумку с деньгами, которую он хранил в ячейке одного из банков Кишинёва, на грузовых попутках еле выбрался из города. На полицейских постах ждали его приметный джип, который спокойно дремал в старом гараже на окраине Кишинёва. Дальнобойщиков на трассе особенно не досматривали, хватало одной зелёной купюры, чтобы путь опять был свободен. Выбравшись за город в первой же грязной автомастерской, гордо именующей себя «сервисным центром», Михай купил старую раздолбанную «восьмёрку» и, приплатив ещё немного, приобрёл к ней и документы. Нужно было, чтобы её хватило доехать только до родного села, где по-прежнему оседлым табором жила его семья. Сумку с долларами Михай небрежно бросил в багажник, ржавый замок которого едва держал покорёженную облезлую крышку.

Все дети в трудные минуты возвращаются к родителям. Так и Михай, не видя другого выхода, решил пойти на поклон к отцу и на коленях просить о прощении и помощи. До родного села было совсем недалеко. Машина неслась по просёлочной дороге. Справа и слева выше человеческого роста стояла густая сочная кукуруза. Молочные початки ещё только наливались спелостью. Михай притормозил и остановился на самом въезде на деревянный мосток через небольшую речушку. Он высунулся в окно, вдыхая запах поля, травы, летнего зноя. Вокруг не было ни души. Внизу ленивый мутный поток нёс мусор с полей. Зелёная вода дурно пахла от стоков с ближайшего скотного двора. И всё же это был простор его Родины. Михай закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья.

Очнулся от дикой боли в затылке. С трудом разлепив глаза, он увидел, что проломив ограждения моста, его машина передними колёсами висит прямо над водой. Медленно кружась в потоке, по воде плыл странный мусор, похожий на грязные листки резаной бумаги. Михай попытался открыть дверцу машины, к счастью, она упёрлась в уцелевшую стойку перил моста. Тогда он перелез на соседнее сиденье и выбрался наружу. Задней части машины не было. Из покорёженного разорванного железа, со вскрытой, подобно консервной банке, крышкой, которое раньше было багажником, разлетались зелёные купюры и, мягко кружась, опускались на гладь мутной воды. Отдельные купюры, подхваченные ветром, носились между стволами кукурузы, цепляясь за её толстые стебли и повисая на широких мясистых листьях. Дорожной сумки с плотно уложенными пачками долларов в багажнике не было. Михай, превозмогая боль, огляделся по сторонам. Просёлок, сколько хватало глаз, был пуст. Лишь, припорошив серым туманом заходящее солнце, клубился столб дорожной пыли, поднятый уносящейся за горизонт машиной.

Уткнувшись маленьким зубастым ковшом в спинку сиденья водителя, позади машины стоял обычный фермерский трактор, в кабине которого, уронив голову на руль, сидел парнишка лет четырнадцати – пятнадцати. Михай пощупал пульс и осмотрел окровавленную голову. Мальчишка был жив. По бессмысленному идиотическому выражению лица и стекающей изо рта струйке слюны Михай сразу поставил диагноз. Закатав парню рукава грязной выцветшей ковбойки, Михай лишь убедился в своей догадке. «И где они берут эту дрянь! – со злостью подумал он. – На серьёзную наркоту у этих пацанов никаких денег не хватит». Михай хотел было выругаться на эту убогую беспросветную жизнь, до которой довели страну власти новой Молдовы, когда из рабочих рук в сёлах остались только старухи да дети, но осёкся. Раньше его никогда не волновал тот факт, что он один из тех, кто делает мальчишек такими. Это был просто способ его заработка. Михай понял, происшедшее – Божья кара за все его прегрешения перед людьми. Господь пощадил его, оставив жизнь, но сделал нищим, и искупать грех придётся весь свой оставшийся век. Михай долго сидел на раскалённой дневным жаром земле, прислонившись к разбитой машине. Тонкая струйка бензина вытекала из пробитого бака. Удивительно ещё, что машина не загорелась. Михай достал зажигалку, и хотел было уже поднести её к образовавшейся лужице, как вспомнил про парнишку, по-прежнему сидящего в кабине своего трактора.

В кармане рубашки парня он нашёл паспорт на имя Гриши Грыу. Забрав паспорт и, наскоро подобрав разлетевшиеся купюры, он рассовал их по карманам. Монтировкой содрал номера с машины и забросил их подальше в воду. Забравшись в кабину трактора, Михай подвинул парня в сторону, а сам взялся за рычаги. Подав трактор назад, он выдернул ковш, застрявший в развороченном железе, затем искорёженную машину поддел ковшом под задний бампер и столкнул вниз. Машина перевернулась и упала на крышу. Вода едва покрывала всё ещё вращающиеся колёса. Загнав трактор со спящим пацаном обратно в кукурузу, откуда и выскочил на него «обдолбанный» наркотой подросток, Михай закинул на плечо видавшую виды куртку и пошёл в сторону от родного села. Денег, которые он хотел просить отца сберечь, больше не было, а в искуплении своей вины перед людьми отец был не помощник.