Возвращение к звездам: фантастика и эвология

Само собой, «высокая виртуальность», в которой нельзя поставить эксперимент, позволяющий провести различие между ней и реальным миром, обладает всеми свойствами подлинности. Но, во-первых, построить такую виртуальность ничуть не легче, чем запустить в массовую серию десантные сигма-Д-звездолеты, и, во-вторых, Текущая Реальность так или иначе останется самым продвинутым из миров-отражений: ВИРТУ вторично относительно ВЕРИТЭ.

«Даже сейчас мы с Блейсом каждый могли бы найти тени Янтаря, где каждый из нас стал бы правителем и смог бы провести все время постоянно сидя на троне. Но для нас это было совсем не то. Потому что ни один из этих городов не был бы реальным Янтарем, городом, в котором мы родились, городом, от которого все остальные города обрели свои формы».[231]

Во всяком случае, «здесь и сейчас» ссылки на виртуальный космос и «невероятное развитие компьютерных технологий» являются всего лишь удобной возможностью замаскировать проблему и сделать вид, что все не так уж плохо.

6

Последний ответ на вопрос «зачем?» дает социальная термодинамика. В отсутствие космической экспансии (хотя бы в паллиативной форме исследований) ноосфера Земли по мере завершения процесса глобализации приобретает все черты замкнутости. Для замкнутых социосистем выполняется закон неубывания социальной энтропии, то есть меры страдания человека в социуме. Иными словами, всякая социальная инженерия в глобализованном мире, бессодержательна и, более того, аморальна: любое улучшение человеческого существования в одной области замкнутой системы ухудшает его в других областях. В действительности дело обстоит даже хуже, поскольку любые необратимые процессы в обществе сопровождаются выделением социального тепла. Со временем «перегрев» глобализованного мира с неизбежностью достигнет величины, несовместимой с индустриальными формами организации.

Итак, значение космических исследований определяется не утилитарной пользой, которую можно от них получить (такая польза, если только не ограничиваться близким околоземным пространством, по меньшей мере, сомнительна), но культурными и цивилизационными императивами. Люди должны находиться в Космосе для того, чтобы человечество сохраняло потенциал развития. Люди должны знать Космос, чтобы их личные вселенные не съеживались до радиуса горизонта. Люди должны осваивать Космос, потому что иначе нельзя решить проблему глобализации.

В предложенных смысловых координатах «Колумбия» и ее экипаж, а в широком смысле — и вся космическая программа приобретают статус гамбитной пешки в той странной шахматной партии, которую человечество тысячелетиями ведет с неведомым Игроком, заметим, получив преимущество по дебюту. Сейчас принято говорить о «ситуационном управлении», пришедшем на смену проектному и традиционному подходу. В сущности, ситуационное управление сводится к вполне известному по штабным играм рубежа XIX–XX веков контекстному сценированию. И в этой рамке анализ катастрофы «Колумбии» может быть расписан по трем сценарным веткам, содержание которых символически выражается следующими цитатами:

«Тайманов пожертвовал в дебюте пешку, но инициативы получил не больше, чем мог бы иметь при равном количестве пешек. В течение всей партии белые мучительно старались отыграть пешку, но так и не преуспели в этом, а лишняя черная пешка прошла в ферзи (Д. Бронштейн. Международный турнир гроссмейстеров.[232]

«Любопытное положение с геометрическими мотивами. Черные кони симметрично расположены по краям доски, готовясь к прыжкам на с4 и f4, черные ладьи стоят рядышком на 7-й линии, а белые — на вертикали с. И те и другие играют пока роли скорей объектов, чем субъектов атаки. Диагональ d1 — h5 загружена фигурами, которые не сильны в действиях по диагоналям… Можно взять пешку е5, тогда все фигуры придут в движение, наступит хаотическое состояние…» (Б.Вайнштейн. Мыслитель).[233]

«…гамбит — он и есть гамбит, отдали фигуру — получили игру, и дело с концом…» Еськов. Последний кольценосец)^.[234]

Луна останется там