Возвращение капитана мародеров

– Как смела ты предполагать подобное?! Ватикан не продается и не покупается! А твой талисман находится именно там! – с жаром выкрикнул он.

Ангелика позволила себе улыбнуться:

– Не хочу огорчать вас, господин Сконци, но спустя несколько лет альгвазилу все же удалось заполучить мой талисман из тайного хранилища Ватикана. Осмелюсь предположить, что это обошлось ему в несколько тысяч золотых дублонов…

Сконци перекрестился:

– Господи Всемогущий! Спаси нас! Защити! Мы – в когтях Сатаны! Хранилище Ватикана превратилось в торговую лавку?! Католики служат Дьяволу и получают за это золотом?! Не скрою, я осуждал прежде инквизиторов и доминиканцев за их излишнюю жестокость по отношению к еретикам, но теперь… Теперь я сам запалю костер, если того потребуют обстоятельства!

От последнего возгласа старика Шарлю стало не по себе, но сравнение тайного хранилища Ватикана с торговой лавкой ему понравилось: здесь он был согласен с иезуитом.

С трудом успокоив Сконци, граф жестом попросил Ангелику вернуться к своей истории.

– Доставив талисман Гуальбареля в замок, Альгвазил приказал мне вызвать дух Николаса Фламеля,[39] достигшего в алхимии, по его мнению, самых значительных высот и познаний. Я подчинилась и проделала то же самое, что когда-то ― в замке Аржиньи…

Шарль тотчас вспомнил и высокую башню замка, в коей Ангелика вызывала духов, и связанные с тем ритуалом пережитые ощущения… Под ложечкой неприятно засосало…

– Опуская излишние подробности, скажу коротко: демон появился, я сказала, что хочу пообщаться с духом Фламеля, и он удовлетворил мое желание…

Сконци вновь пришел в ужас:

– Общение с потусторонними силами?! Дьявольщина! Ты сама призналась в связи с нечистым! Твое место ― на костре!!!

На сей раз не выдержал даже бесстрастный дон Калидо:

– Дон Сконци, прошу вас, возьмите себя в руки и наберитесь терпения! Мы же не на совете инквизиторов, в конце концов! Скоро Ангелика закончит свой рассказ, и вы сами поймете, насколько он важен. В том числе для вас.

Иезуит, не ожидавший подобной отповеди от торговца, удивленно примолк.

Ангелика, стараясь сохранять спокойствие, продолжила:

– От духа Фламеля я узнала все, что хотела. Вернее, все, что приказали узнать альгвазил и Марко. Оба остались довольны. В глазах альгвазила я даже прочла, помимо уважения и доверия, явный интерес к своей персоне и вскоре после этого случая стала его любовницей. Прошу простить за излишнюю откровенность, но я ведь хоть и ведьма, однако к тому же еще и женщина, а альгвазил, несмотря на свои извращенные наклонности, – мужчина… Словом, по истечении нескольких лет, проведенных в замке, о побеге я уже не помышляла. Меня вполне устраивало, что в замке ко мне хорошо относятся, что я занимаюсь интересным, хотя и не богоугодным делом, а главное ― что я до сих пор жива!

Женщина виновато взглянула на слушателей, но упреков на сей раз не услышала.

– Неожиданно умер Марко Мачерата. Для обитателей замка, в том числе для меня, это стало ударом. Альгвазил тоже был крайне удручен сим прискорбным фактом, ибо хитрый Марко, как выяснилось, далеко не все свои расчеты и идеи доверял бумаге. Чтобы восстановить все ранее пройденные по выведению гомункулуса этапы, могли потребоваться колоссальные усилия и масса времени. Однако замену для Марко альгвазил нашел достаточно быстро: вскоре он привез в замок молодого алхимика Филиппа Артамаду. Появление новичка испугало меня: я сразу почувствовала, что от Филиппа исходит зло. Опыты же тем временем продолжились, молодой алхимик быстро освоился на новом месте и, на удивление всем, почти сразу стал добиваться успешных результатов. Однажды, готовясь к заключительному и, как он выразился, самому ответственному этапу, Филипп надрезал ножом запястье своей руки, а затем – моей. Один из алхимиков надавил на свежие раны, и струйки нашей крови стекли в специальный стеклянный сосуд…

Шарль слушал рассказ Ангелики, затаив дыхание. Как истинный католик, он никогда не проявлял интереса к алхимии, а уж тем более к теме создания дьявольского гомункулуса, однако история женщины захватила его воображение. Сконци же, в отличие от графа, окончательно сник.

Неожиданно для всех редкостную осведомлённость в затронутом вопросе проявил дон Калидо:

– Насколько я понимаю, Филипп Артамада решил вывести сразу двух гомункулов, а кровь ему понадобилась для подпитки ею на определённом этапе созревания двойников ― вашего и его собственного. Я прав?

– О да, вы абсолютно правы, дон Калидо! И, главное, Артамада достиг реальных результатов, просто гомункулы оказались слишком далеки от совершенства… Именно по этой причине он и заявил чуть позже альгвазилу, что для успешного завершения эксперимента ему потребуется молодая сильная девушка, желательно… девственница. Альгвазил пошёл ему навстречу и вскоре доставил на остров сразу четырёх девушек. В их невинности он нисколько не сомневался, ибо все девушки были… монахинями!

Сконци сильно побледнел, и Хосе Калидо поспешил наполнить чашу вином и передать её иезуиту: