Возвращение Короля

— С того дня, как вы явились передо мной у зеленой травы, я полюбил вас, и любовь эта никогда не угаснет. Но теперь я должен вернуться в свое королевство, где нужно многое привести в порядок и к исцелению. Когда все будет готово, мы вернемся за павшим: пока же пусть он спит здесь.

И Эовин сказала Фарамиру:

— Я должна вернуться в свою землю и помочь брату в его работе. Но когда тот, кого я любила, как родного отца, будет предан родной земле, я вернусь.

Так проходили радостные дни. А восьмого мая всадники Рохана двинулись северным путем, и с ними ехали сыновья Эльронда. По сторонам дороги стояли люди и выкрикивали приветствия — от самых ворот Города до стен Пеленнора. Потом все, что жили в других областях, отправились по домам. А в Городе начались большие работы по восстановлению разрушенного и уничтожению всех следов войны и воспоминаний о Тьме.

Хоббиты с Леголасом и Гимли остались в Минас-Тирите: Арагорн не желал расставаться с товарищами.

— В конце концов все проходит, — пояснил он, — но я хочу, чтобы мы прожили вместе подольше: не настал еще час завершения наших подвигов. Приближается день, которого я ждал всю жизнь, и в этот день я хочу, чтобы рядом со мной были мои друзья.

Но что это за день, он не сказал.

Товарищи эти дни жили в прекрасном доме вместе с Гэндалфом и ходили гулять повсюду. И Фродо спросил Гэндалфа:

— Что это за день, о котором говорил Арагорн? Мы счастливы здесь, и я не хочу уходить, но дни бегут быстро, а Бильбо ждет. И мой дом в Шире.

— Что касается Бильбо, — ответил ему Гэндалф, — то он тоже ждет этого дня и знает о том, что удерживает вас здесь. А что касается самого дня, то нынче еще май и лето не наступило. Хотя и кажется, что весь Мир изменился, для деревьев и трав не прошло еще и года с начала нашего путешествия.

— Пиппин, — заметил Фродо, — разве ты не говорил, что Гэндалф стал менее скрытен, чем раньше? Теперь, я думаю, он устал от этого и вернулся к прежним привычкам.

И Гэндалф сказал:

— Многие хотели бы заранее знать, что поставят на стол. Но те, кто готовит пир, любят держать это в тайне: удивление делает слова похвалы громче. И Арагорн сам ожидает знака.

Настал день, когда Гэндалфа нигде нельзя было найти, и товарищи гадали, что происходит. А Гэндалф ночью вывел Арагорна из Города и привел к южному подножию горы Миндоллуин. Здесь они отыскали древнюю тропу, на которую мало кто осмеливался ступать. Она вела на гору к святилищу, где раньше бывали лишь короли. И Арагорн с Гэндалфом поднялись по крутой тропе и пришли на высокогорную поляну чуть ниже вечных снегов, окутавших вершину, и сверху взглянули на Город. Стоя здесь, они окинули взором землю, ибо как раз пришло утро. И увидели далеко внизу башни Города, издалека походившие на белые кисти, тронутые солнечным светом, и вся долина Андуина была как сад, и Тенистые Горы были затянуты золотой дымкой. С одной стороны они видели серый Эмин-Муил и блеск Рауроса, издали казавшийся мерцающей звездой; с другой — Реку, как лента сбегающую вниз к Пеларгиру, а дальше всего, на кромке неба, виднелся свет, выдающий море.

Гэндалф протянул руку:

— Это ваше королевство, и оно должно стать сердцем великого государства. Третья Эра Мира кончилась, и начинается новый век. Ваша задача — устроить его начало и сохранить то, что можно сохранить. Ибо хотя многое спасено, гораздо больше уйдет навсегда. Кончилась и власть Трех Колец. И все земли, что вы видите, и всё, что лежит вокруг них, отныне станет жилищем людей. Наступает время их господства, и старшие королевства зачахнут или переместятся в иные края.

— Я хорошо это знаю, дорогой друг, — ответил Арагорн, — но мне по-прежнему нужны ваши советы.

— Уже ненадолго, — сказал Гэндалф. — Эта третья эра — мой век. Я был врагом Саурона. И моя работа окончена. Скоро я уйду. Ноша теперь ляжет на вас и на ваш народ.

— Но когда-нибудь я умру, — сказал Арагорн. — Я смертен, и хотя происхожу по прямой линии от людей Запада и жизнь моя дольше, чем у других людей, но не намного. И когда родятся и состарятся те, кого ныне женщины носят в чревах своих, я тоже состарюсь. И кто тогда станет править Гондором и теми, кто считает Город своей столицей, если мое желание не исполнится ? Древо на Фонтанном Дворе все еще мертво. Когда же будет мне знак, что все переменится?

— Отверните лицо от зеленой земли и посмотрите туда, где все кажется голым и холодным! — сказал Гэндалф.

Арагорн обернулся. За ним от кромки вечных снегов спускался каменный склон. Посмотрев туда, он увидел какое-то растение. Поднявшись, Арагорн у самого снега увидел деревце не более трех футов высотой. Однако оно уже выпустило молодые листья, темные по краям и серебряные внутри, и в его хрупкой кроне распустился маленький цветок, чьи белые лепестки сверкали, как освещенный солнцем снег.

И Арагорн воскликнул:

— Утувиениес! Я нашел его! Вот потомок старейшего из деревьев! Но как он попал сюда? Ему не больше семи лет.

Гэндалф подошел, взглянул и сказал: