Возвращение на остров Ним

«Если, допустим, храм в десять раз больше моего кабинета, тогда, получается, сокровище должно быть спрятано вон под тем деревом у тропы… Надо засечь, сколько времени нужно Ним, чтобы добежать от дерева до двери. Бежать по лесу – это всё равно что бежать через храм, огибая всякие статуи и колонны».

Но сегодня проверить не получится, потому что на острове гости. Да, кстати! Это напомнило Алекс, что она хотела кое-что выяснить: это имело отношение к Ним и к тому, чем она занималась сегодня утром. Потому что, как только Алекс увидела Ним, спускающуюся по тропе в такую рань, она сразу поняла: Ним что-то затевает. Она только не знала, что именно.

Алекс тряхнула головой. Нет, она так и не вспомнила, что же она хотела выяснить. Ну, наверное, это не так уж важно.

Алекс перевернула страницу и принялась чертить план храма.

Эдмунд рассказывал Ним о своей школе. Ним прочла очень много книжек о школе, но, когда об этом рассказывал Эдмунд, всё выглядело совершенно иначе. Она даже не представляла, каково это: целый час просидеть за партой!

– А тебе никогда не кажется, что ты вот-вот взорвёшься, если не вскочишь и не побегаешь?

Эдмунд рассмеялся.

– Всё время кажется! – воскликнул он – так, что, хотя Ним и не могла понять, отчего он смеётся, она всё-таки видела, что смеётся он не над ней. Да, насколько всё-таки проще быть друзьями, когда вы одни!

– Подождите! Подождите меня!

По тропинке, ведущей через луг, трусцой бежал Тристан. Они остановились, чтобы он мог их догнать.

– Что, Тиффани и Олли тоже пойдут? – спросила Ним.

Тристан мотнул головой:

– Я же не обязан делать всё, как скажет Тифф!

Ним повела их сквозь лес, огибая Шипящие камни, где жёлтая лужа пускала слизистые пузыри и в небо взметались струи кипящей воды. Но всё равно, сколько ни огибай, запаха было не миновать. Вонь стояла такая, будто там разбили сразу сотню тухлых яиц.

Тристан зажал нос. Судя по виду Эдмунда, ему тоже хотелось зажать нос. Фред расчихался. В общем, все они были рады добраться до Чёрных скал.

Мальчики не так ловко карабкались по камням, как Ним: один раз Эдмунд оступился, съехал с валуна, прокатился по другому и только тут сумел наконец восстановить равновесие.

– Извини, Фред! – сказал он, погладив колючую спинку.

Фред потёрся о его подбородок. Игуана любила кататься с горки.

Поднявшись на вершину утёса, они остановились. Отсюда открывался вид и на море, и на скалы, по которым они только что взбирались, и на юг, на лес, откуда Ним пришла сегодня утром.

Внизу раскинулось глубокое море, куда Ним с Фредом когда-то нырнули, чтобы спасти Шелки от «Отвязных туристов». Ещё дальше острые скалы образовывали небольшую бухточку, но это было совсем не такое тихое и уютное местечко, как Скважина. Это была бурная сторона острова, и тут не следовало доверять ничему.

Они принялись подниматься по тропе ко входу в новую пещеру Ним.

– А ты говорила, она большая! – протянул Эдмунд.

– Ты погоди, пока не окажешься внутри! – отозвалась Ним.

Девочка включила налобный фонарик и юркнула в отверстие. Сделала она это несколько быстрее, чем собиралась, потому что выпендривалась перед мальчишками, и приземлилась несколько жёстче, чем хотелось бы её коленкам. Ним поспешно поплевала на ладошки и стёрла кровь, пока никто не заметил.

Следом в пещеру пролез Тристан. Он достал из кармана мини-фонарик. Эдмунд тоже включил налобный фонарь и протиснулся в пещеру последним. На плече у него по-прежнему сидел Фред.

Ним остановилась в светящейся пещере, чтобы дать мальчикам время догнать её. Тристан в восхищении озирался по сторонам. Он налетел на Ним, Эдмунд налетел на него, Фред испугался и перепрыгнул с плеча Эдмунда на Тристана, а с Тристана на Ним.

– Ой-ой! – завопил Тристан. Коготки Фреда не то чтобы становились острее, когда он пугался, просто вонзал он их намного глубже.

– Тсс, мышей не потревожьте! – шикнула Ним, поглаживая Фреда по голове.

Она обогнула большой сталагмит и юркнула в боковой тоннель. Её налобный фонарик озарил отпечаток листа на скале.

Эдмунд сбросил с плеч рюкзак и достал оттуда кисточку.

– Ты что, его нельзя красить! – прошипела Ним.

– Зато можно сделать кое-что получше, – возразил Эдмунд.

И он бережно-бережно принялся обмахивать кисточкой стену вокруг ископаемого. Посыпалась белёсая пыль, и узор сделался виден так чётко, будто только что отпечатался на глине. Это был не папоротник – это была водоросль!

– Кру-уто! – воскликнул Тристан. – А это что такое?

На стене, в том месте, откуда Эдмунд начал расчищать находку, что-то сверкало голубеньким.

– У-у… – разочарованно протянула Ним. Она провела пальцами по бугорку, который приняла было за окаменевшую ветку. Однако она была точно уверена, что окаменелости не бывают такими голубыми, и не менее уверена, что такая здоровенная штука не имеет ничего общего с изящным морским растением.

Тристан потёр бугорок ладонью, а Эдмунд снова заработал кисточкой. Голубое окошечко стало больше, и в нём заиграли огненные искорки.

– Да это же опал! – воскликнул Эдмунд.

Ребята принялись ощупывать стену, от выступа, где начиналось голубое, вверх, вниз и вбок.