Возвращение на остров Ним

– Ты слишком зла, – сказал Джек. И это была правда. Ним была так зла, что могла бы сейчас носиться над водой, не касаясь поверхности. Ей хотелось орать: «Вы причинили зло острову! Из-за вас мне пришлось взорвать прекрасное ископаемое! Вы пытались убить крыланов! Вы и Тиффани могли убить, вам было всё равно! А теперь вы ещё пытались нас всех утопить! А я-то вам доверяла!»

Вот это последнее каким-то ужасным, мучительным образом было хуже всего. Это было единственное, что она могла бы изменить, и, если бы она это изменила, всё остальное тоже вышло бы иначе. Если бы Леонора не показалась ей такой красивой и умной, если бы Ним не захотелось угодить ей и покрасоваться перед другими детьми, если бы она не была так уверена, что Леонора не может оказаться такой плохой, как говорит Тиффани, тогда и опаловая черепаха была бы цела и вообще ничего не случилось бы.

Ей хотелось добраться до Леоноры с Лансом и щипать их, будто краб, кусать, как акула, жалить, как пчела…

– Я побуду с Шелки, – пообещала она.

Джек знал, что Шелки не подпустит Ним близко к опасности.

– Ну ладно, – кивнул он.

И вот Джек, Алекс и Райан поплыли к застрявшему катеру, и Ним поплыла рядом с ними верхом на Шелки. Алекс не так уж хорошо плавала, но Шелки держалась рядом с ней.

Позади них собрались полукругом прочие морские львы, будто ревущее плещущееся воинство.

А поодаль лениво кружила яхта. Тристан убрал паруса так, что ветер дул в них совсем слабо – ровно настолько, чтобы Эдмунд мог рулить, пока Аника занималась раненой дочерью.

Леоноре с Лансом деваться было некуда. Они кривились от злости, однако не пытались возражать, когда на палубу вылезли Джек и Алекс, даже когда Алекс споткнулась и чуть не налетела на них. Они молча смотрели, как Райан проверил, цел ли катер, потом спихнул его со скал и тоже забрался на борт. Они молчали, когда Райан завёл двигатель и отвёл катер подальше от скал.

Ним всё это время плавала рядом верхом на Шелки, наблюдала за происходящим и ничего не говорила.

Потом, когда Райан заглушил двигатель и Джек бросил якорь посреди рыкающего и рявкающего воинства морских львов, Ланс наконец спросил:

– И куда мы теперь?

– Вы – пока никуда, – ответил Джек. – Друзья Шелки об этом позаботятся.

– Мы для начала проверим, серьёзно ли пострадали дети, – сказала Алекс и бросила на них такой свирепый взгляд, что Ланс сел где стоял, а Леонора попятилась, совсем забыв, что и так стоит у самого борта. Она поскользнулась, взмахнула руками и кувыркнулась назад через борт.

Морские львы тотчас окружили её, любопытно фыркая. Леонора завопила так, будто на неё напали акулы. Она дрыгала руками и ногами, хватала воду ртом каждый раз, как разевала его, чтобы заорать, и с каждым глотком погружалась чуть глубже.

Ним по-прежнему чувствовала, как внутри у неё бурлит гнев, раскалённый, будто лава.

– Идём, Шелки! – позвала она.

Шелки растолкала прочих морских львов. Ним соскользнула с неё, мощным толчком задвинула Леонору на спину Шелки, Джек с Райаном ухватили трепыхающуюся тётку за руки и втащили обратно на борт, будто пойманную рыбу. Ланс тем временем сидел неподвижно, пялясь в никуда.

Леонору бросили на палубу, и она так и осталась лежать, вся мокрая и растрёпанная, не говоря ни слова.

И весь гнев Ним будто волной смыло. Она по-прежнему не желала видеть этих Бижу и знала, что никогда не забудет всех ужасных вещей, которые они натворили. Но при виде этих жалких, униженных людишек она больше не чувствовала, будто вот-вот взорвётся.

– Шелки, скажи своим друзьям, чтобы они нас пропустили, ладно? – попросила она. – Но смотри, чтобы Ланс с Леонорой отсюда никуда не делись!

Шелки коротко гавкнула. Некоторые из морских львов гавкнули в ответ. Леонору передёрнуло. Райан вынул ключи от катера из замка зажигания и надёжно убрал их к себе в карман.

Потом Джек, Алекс и Райан спрыгнули за борт и поплыли через стадо рыкающих зверей обратно к яхте.

Когда Джек снова взялся за руль и направил яхту в сторону дома, Шелки запрыгнула на кокосовый плот. Прочие морские львы смотрели ей вслед, а она, довольно потявкивая, ехала назад на Ракушечный пляж.

В дом возвращались все вместе. Тиффани ехала на закорках у папы, и Олли потребовал, чтобы мама взяла на закорки и его тоже. Им столько всего надо было рассказать друг другу, и приходилось то и дело останавливаться, потому что все говорили одновременно и забрасывали друг друга вопросами, и родители утирали слёзы и сердились, слушая… Однако первым делом надо было проверить рану Тиффани. Нога у неё опухла, была в синяках и в крови, но Аника считала, что у неё ничего не сломано.

Она заново промыла и перевязала ногу, а потом выстроила всех остальных и принялась осматривать все царапины и ссадины, на которые до сих пор никто не обращал внимания.

– А что там с судорогой в твоей другой ноге? – спросил Эдмунд.

– А-а, там всё прошло, как только я опустила ногу в горячую воду, – ответила Тиффани.

– В горячую воду? – переспросил Джек.

– В пещере крыланов вода была горячая, – объяснил Эдмунд.

– И ещё густая и склизкая, – вставила Тиффани.