Возвращение на Теллуру

– Ну что ж, – начала Бэл, – к сожалению, о вирусе ученым известно не так много. Предположительно, он передается через раны, слизистые, так же как многие другие привычные нам вирусы. Мишень вируса – наш мозг. Он добирается туда по нервным волокнам и полностью подчиняет себе носителя. Радиум, так мы его назвали, превращает человека в настоящего монстра.

– И как эти монстры выглядят? – нахмурился Гун.

– Я сама их не видела… Отец подробно рассказывал о них… Он видел их по дороге в Церий, – поспешно сказала Бэл.

– Вот, оказывается, как! Пол был в зоне заражения и скрывал это от нас? – возмутился Криг.

– Почему скрывал? Я и Кара знали об этом! – возразила Бэл.

– А почему остальным об этом ничего не известно? – продолжал наступать Криг.

Бэл растерянно смотрела на него, не зная, что ответить.

– Криг, угомонись! – одернул его Гун. – Передается через раны, это как? При укусе, что ли?

– Похоже, что именно так, – подтвердила Бэл.

– Ничего себе! – воскликнул Криг, который все больше утверждался во мнении, что Пол очень опасен.

– А как долго длится болезнь? – продолжал расспрашивать Гун.

– Я об этом ничего не знаю, – с сожалением произнесла Бэл. – Мы только-только начали ее изучать.

– Ясно… – протянул капитан. – А в каком состоянии сейчас Пол?

– Пока внешне болезнь не выражается, каких-то приступов агрессии у него не наблюдается… Остается только ждать, что будет дальше.

– Так… – задумчиво произнес Гун. – В общем и целом, все понятно…

– Ничего не понятно! – воскликнула Бэл. – Я не дам вам заранее хоронить отца! Есть шанс, хоть и небольшой, что он справится с болезнью! – она поймала на себе недоверчивые и одновременно сочувствующие взгляды присутствующих. – Если это произойдет, мы сможем создать вакцину! Это очень важно! Она даст нам возможность спасти антейцев! Мы вернемся и…

– Если к тому времени там еще кто-то останется… – со скепсисом в голосе прервал ее Криг.

– А если говорить объективно, сколько реальных шансов у него выжить? – поинтересовался Гун. – Что там говорит наука?

– Очень мало, – честно призналась Бэл, – меньше десяти процентов… Но я верю, что отцу повезет…

– А мне в эти сказки что-то не верится, – возразил Криг. – Ну, не верю я в чудеса.

Он огляделся вокруг, рассчитывая на поддержку остальных членов экипажа, но они молчали.

– Да, риск очень велик! – констатировал Гун.

– Да нет здесь никакого риска… Отец в изоляторе, и мы в полной безопасности, – сказала убежденно Бэл. – Контакт с экипажем исключен, за ним присматривает андроид. К счастью, Вуд не болеет.

Выслушав все доводы, Гун замолчал и стал нервно ходить по комнате, от его решения зависела жизнь целого корабля. Шло время, а он все не мог ни на что решиться.

– Гун, хватит уже! – не выдержал Криг. – Знаю, что это непросто, но придется наконец-то делать выбор!

– Ты прав, Криг, – остановившись, сказал капитан. – Прости, но я, пожалуй, рискну и поддержу профессора… – он посмотрел на Бэл и увидел, как ее лицо сразу повеселело. – Думаю, науке стоит доверять!

– Гун, ты что?! Подумай хорошенько! – возмутился второй пилот, не ожидавший такого поворота событий. – Ты рискуешь всеми нами!

– Криг, я тебя не узнаю! Ты раньше не был таким трусом! – улыбнулся Гун. – Сколько полетов у нас с тобой позади, сколько опасных решений приходилось принимать! Интуиция мне подсказывает, что Бэл знает, что говорит! А вдруг мы действительно сможем создать вакцину? Вдруг Пол выздоровеет?

– Но, Гун… – попытался возражать Криг.

– Все, точка, я сказал, – уже нахмурившись, жестко прервал его капитан. – Пол или умрет своей смертью, или выживет. Об его убийстве не может быть и речи.

На этом разговор закончился, и все в гробовом молчании разошлись по своим делам. Криг тоже не проронил больше ни слова, внутри него кипела обида на Гуна. Она со временем переродилась в дикую злость, которая перекинулась и на остальных астронавтов.

После собрания, отодвинув все остальное в сторону, Бэл отправилась к отцу. То, что она увидела, немного успокоило ее: Пол оставался прежним и быстрыми шагами, заложив руки за спину, ходил взад-вперед по комнате. Правда, приглядевшись, она заметила, что его лицо было каким-то чужим и отстраненным, а взгляд – полным безразличия.

– Отец! – позвала его Бэл, но Пол не отозвался.

Он продолжал ходить и в этот момент чем-то напоминал вышедшую из строя игрушку, у которой что-то сломалось внутри, но она по инерции еще продолжала свое движение. Прошел день, и все до неузнаваемости изменилось. Вместо апатии у Пола появились неконтролируемые злоба и возбуждение. Он как разъяренный дикий зверь метался по изолятору и остервенело рычал. Время от времени он ловко запрыгивал на кровать и, в ярости сжимая кулаки, бил себя ими в грудь. Глядя на все это из-за перегородки, Бэл молча глотала слезы.