Возвращение Орла

– Кого ты сейчас в какой милиции найдёшь? Ночь на носу, гроза вон идёт, – поддержал его Аркадий, – да и не об этом надо думать. – Все посмотрели на него, – чтобы очистить себя после убийства, нужно четырнадцать источников, по-честности, мне бабушка…

– Пошёл ты… к своей бабушке! Везти! И чем быстрее, тем лучше, – у Капитана была своя логика, только бы убрать то, что стало препятствием чуду, с берега, – закоченеет, в машину его не всунешь. – Он так верил, чувствовал, что встреченный всеми вместе, всемером, мистический закат откроет некий вход (или выход) в некую новую реальность, так коряво показавшуюся в недавнем двухчасовом сне, возможность главного поступка, отклика мира на его зов, в чудо верил – от себя уже не таился – в чудо явления фантастического, спасающего родину «Орла»… и тут эта одноимённая гнусь!

– Давай его сейчас согнём по сиденью, а утром отвезём.

– А на работу утром ты, Аркаша, не хочешь?

– Знаешь, Шура, мне ба … – осёкся, но продолжил, – раньше, когда в деревне был покойник, с капустой дело никогда не имели. Если кто решался её, к примеру, квасить – всегда горькая получалась, если сажали – сохла. По-честности! А с засухой потом бороться можно только одним способом: выкопать из могилы труп алкоголика и утопить его в реке, тогда дождь пойдёт.

– А если его сразу утопить, алкоголика?

Переглянулись.

– Повезём! – Прекратил Капитан двусмысленный спор.

– Ну, так заводи свой запорожец.

– На переднем?

– Нет, в багажник засунем… Шучу, давай быстрей – гроза.

Тучи – как быстро! – нависли над левым, правым от косы, берегом, как цепные небесные псы, метались и рычали, но дальше какой-то невидимой глазу преграды не двигались, отчего – ну, точно, что псы на привязи! – с каждой минутой бесновались всё злее и страшней. На мгновенье показалось, что это вовсе не тучи и не псы, а огромная чёрная птица с огненной грудью исступлённо бьётся в эту преграду и не никак не может прорваться к беззащитным жертвам.

Орликова вынесли из палатки сначала волоком, за ноги, потом, Семён и Африка, на руках. В «запоре» откинули передние сиденья, Капитан со стороны руля принимал, Поручик помогал проталкивать изнутри. Орликов не пролезал.

– Боком, боком давай!

– Головой разверните! – резонно посоветовал Капитан.

– Кто ж покойников головой? – возмутился Африка.

– Подумаешь, тонкости, не на кладбище везём, – Семёну крутиться с покойником было в лом, – и зачем ты только его из гаража вытаскивал!

– Да валите всё на меня! Не-не-не… нельзя головой. Поворачивай!

– Тьфу, ты, господи…

– Жень, а почему нельзя вперёд головой?

Африка придал голосу таинственно-торжественную значимость.

– Принято так в христианстве.

– Понятно, что принято, а почему? – не унимался подначивать Семён.

– По кочану, – он не знал, почему, но знал, что в церкви с этим строго, – в христианстве с этим строго.

– Всё бы тебе христианство… при чём тут христианство? Ни при чём тут христианство, даже наоборот.

– Что значит – наоборот?

– Ну, не наоборот, а вопреки. Давай на спор, что ни один поп тебе этого объяснит…

– Дьякон Владимир бы объяснил.

– И наш бы дьякон не стал.

– Думаешь, попы такие дураки?

– А вот тут как раз наоборот: думаю, что умные, потому и не объяснят. – Даже в такой неподходящий момент Семён не отказал себе в удовольствии подёргать неофита, – за тысячи лет до твоего христианства люди верили, а то и знали точно: когда покойника несут головой назад, он заметает свой след волосами и дух его обратной дороги к живым уже не найдёт, а будет там, где ему и положено. Попам этого признать нельзя, потому что это чистой воды язычество, а оно им – кость в горле, не проглотить, не выплюнуть.

– Да ты наговоришь… начитался всякой ерунды, – обидно огрызнулся Африка, – целый народ у тебя теперь неправ, все православные…

Наконец кое-как запихнули, только правая нога торчала теперь из водительской двери.

– Подсогни её, Васильич, в коленке, в коленке, – ласково просил Аркадий покойника, которого, в отличие от живого Орликова, можно было и любить.

– Не хочет, закоченел уже.

– А как же левая влезла? Она что у него, короче?

– Померяй… давай голову поднимем.

Подтянули в обратную сторону, подогнули голову Орлу, как спящему петуху, почти под крыло. Семён сел на переднее сиденье, потом передумал, вылез.

– Мы следом, на мотоцикле.

Ветер принялся не на шутку гнуть ивы и черёмухи, волна начала кучерявиться барашками, сверкало и гремело уже почти над самой головой.

«Запор» не заводился.

– Водила с Нижнего Тагила, – ворчал Поручик, – до чего довёл технику! Чёрт с ним, перегружай ко мне, некогда сейчас смотреть, что там.

Семеро бросились вытаскивать и помогать. Если бы Орликов был жив, ему бы не понравилось, потому что его могли бы порвать, и снова до смерти – торопились, гроза. Рукав у рубахи, и брючина держались на лоскутках, и к тому же до полного неприличия Орла разлохматили.

– Да, объясни теперь, что его только что не били ногами.

Зато на заднее сиденье «копейки» Орёл почти влетел. Снова – голову на бок.

«Копейка» не заводилась…