Возвращение перворожденного

– Да, Софи достаточно легко сходится с людьми. И Фелиция тоже, как я успел заметить.

– А ты… нет? – аккуратно поинтересовался Доминик.

Нейт хмыкнул:

– Не думаю, раз уж мои единственные друзья это Софи и мой брат.

– У тебя есть брат? – глаза мужчины широко распахнулись, приобретая почти незаметный желтоватый оттенок.

– Хм, ну да… – Нейт смутился. – Пара, которая меня усыновила, уже имела ребенка.

– Ясно… – он замолчал на несколько секунд. – Ты, наверное, хотел бы связаться с ним?

– Пока что в этом нет необходимости, я понимаю, что это может навлечь опасность не только на меня, но и на него.

– Все верно. И, если все же такая необходимость появится, лучше сразу же доложи об этом мне или Феликсу, и мы все обсудим. Не стоит делать что-либо тайком.

– Конечно, я понимаю.

Некоторое время собеседники просто смотрели друг на друга, чувствуя себя все более неловко с каждым мгновением. Даже их дыхание звучало неестественно громко из-за скрипучей тишины.

– А как твои приемные родители заботятся о тебе? – мужчина, должно быть, задал этот вопрос больше из вежливости, нежели из собственного интереса. – Это… хорошие люди?

– Да, самые лучшие, – почти безэмоционально ответил парень. – Жаль только, что их больше нет.

– Соболезную, – Гринфайер помрачнел.

Нейт кивнул, этот вопрос заставил его задуматься о его биологических родителях. В отличие от Норы и Феликса, которые шестнадцать лет назад были еще совсем детьми, Доминик вполне мог быть знаком с ними.

Мужчина просидел на своем месте несколько минут, будто бы желая спросить еще что-то, но не решился.

– Ладно, я пойду, – сказал он, поднимаясь со стула. – Феликс сказал, что завтра у вас снова тренировка. Тебе нужно хорошенько отдохнуть. Удачи.

– Спасибо, – Нейт замолк, но когда дверная ручка повернулась, все же не смог сдержаться. – Доминик!

– Да? – мужчина обернулся.

– Вы… вы знали моих настоящих родителей? – вопрос сам собой сорвался с его губ.

– Да, я знал их, – было видно, что главе коллегии сложно говорить об этом, глаза его посинели.

– Какими… они были? – Нейт, неожиданно для самого себя, осознал, что у него стоит ком в горле.

– Твоя мать, – начал мужчина после небольшой паузы, – она была замечательной женщиной, невероятно заботливой и любящей. Единственное, чего она всегда хотела – это чтобы ты был счастлив. А твой отец… Он хотел спасти ее, но… но не смог. Чем погубил и себя тоже. Мне жаль.

Нейт завис на пару секунд, даже позабыв о дыхании, но затем вернул себе самообладание.

– Спасибо за это, – ему хотелось узнать больше, но сейчас он был не в состоянии выслушать что-то еще. Ко всему прочему, он видел, какие страдания этот разговор причиняет его собеседнику. Видимо, Доминик был очень близок с его родителями.

– Пожалуйста, – мужчина закрыл за собой дверь.

На часах было пятнадцать минут десятого. Еще достаточно рано, но Нейт настолько утомился за этот день, что все равно лег спать. Некоторое время его еще тревожили странные чувства, вызванные разговорами о его биологических родителях. Ему никогда не хотелось их искать, что-то узнавать, так как у него уже были родители. Именно те, которых он считал настоящими. Сейчас он чувствовал себя виноватым перед ними за то, что теперь ему хотелось узнать больше. Он старался оправдать себя тем, что помимо обычного любопытства у него действительно была веская для того причина – биологические родители отказались от него лишь потому что хотели сберечь. И ведь это его желание никак не отменяет его любовь и благодарность к Изабель и Оливеру. Копнув глубже, Натаниэль наконец-то понял, чего он на самом деле боится. Обесценить свою жизнь и привязанности на Земле, на которой он чувствовал себя не на своем месте, в отличие от Чарма.

Когда парень почти провалился в сон, его посетили мысли о том, как странно течет время в этом мире. Колдуны говорили ему и Софи о том, что оно не отличается от земного – час на Земле равен часу в Чарме и так далее. Несмотря на это, оно было более… объемным. Каким-то вязким. Это не приносило такого дискомфорта, как школьный урок, тянущийся целую вечность. Напротив, складывалось ощущение, что приятный миг наконец-то не пролетает за секунду. Нейту казалось, что он здесь уже не меньше пары недель, хоть и прошло от силы два дня.

Следующим утром Натаниэля разбудил звон будильника – ровно восемь утра. Ну, не совсем звон, и не совсем будильника. Часы здесь также обладали интересным голографическим интерфейсом, с помощью которого можно было поставить себе подъем на определенное время. Энергетика приспособления заставляла организм пробуждаться сам по себе, не травмируя, например, резким выходом из фазы глубокого сна. Помимо этого прямо над кроватью появлялась проекция, оповещающая о времени.