Возвращение‌ ‌«Пионера»

Космос за обзорной панелью слегка посветлел, а несколько звезд вспыхнуло цветными ореолами — как у солнца, когда смотришь на него, толком не вынырнув из Камы. А может, мне это лишь казалось от волнения и неправильно вставленных линз. Я удостоверился, что панорамная съемка с моей стороны ведется всеми камерами, и нацелил руку на циферблат, готовый, если автоматика подведет, вывести корабль из резонансного режима вручную.

Запястье чесалось жутко.

Цифра два сменилась на один, зеленая цепочка поголубела и погасла, из запястий и ушей ушла щекотка.

Я отжал команду «Поверхность, готовимся», щелкнул рычажком на пряжке и поехал к верхнему циферблату, жадно вглядываясь в обзорные окна.

Ничего особенного я не высмотрел. Звезды как звезды, Солнце как Солнце, а Земли вообще не видать. Планетарий какой-то, и даже космическая музыка не вплывает в деловой наш разговор. Ужас как обидно. Но времени обижаться не было.

— Докладываем состояние, — сказал я, отлепляя мембрану от лица и пытаясь понять, верно ли мы выскочили и, собственно, где. — Командир, состояние нормальное.

— Пилот, нормально, — сказал Олег.

— Бортинженер, нормально, — сказала Инна. — Заводим шарманку?

— Нет еще, — сказал я. — Ждем. Я скажу.

И почти без паузы добавил, глядя на искорку, отщепившуюся от Эты Водолея:

— Бортинженер, боевая готовность. Пилот, курс двенадцать-два-три, малый ход.

Рядом с искоркой появилась метка цели.

Комета приближалась.

Правило первой руки

Все шло как задумывалось. Мы вышли в правильный район, в который через несколько секунд — от десяти до двадцати пяти, если верить расчетам, — должна была ворваться комета. Мы были готовы стать ее попутчиками и, уравняв скорость, закидать магнитными минами. Еще мы были первыми людьми, оказавшимися почти на орбите Юпитера, точнее, под нею — но в данный момент это было наименее существенно.

— Она нас не зацепит? — осторожно спросила Инна.

Комета росла на глазах, хотя мы уже начали удирать от нее.

— Нет, — сказал я и быстренько пересчитал все раз и другой, озираясь и выставляя дальномерные отсечки на табло, потому что глазам, оказывается, верить уже не стоило: далекое казалось близким, а близким был всего один объект. Все более и более близким. Пугающе.

Я сглотнул и добавил:

— Не должны. Готовь заряд, целимся ровно в метку. Полный ход.

Я выставил метку в середку экрана, чтобы ничего не отвлекало, отщелкнул колпачок гашетки и положил на нее ладонь, чтобы в нужный миг просто дернуть рукой и зацепить спусковую кнопку согнутым пальцем. Ладонь подрагивала и наверняка намокла, хотя мембрана должна была сразу вбирать в себя всю влагу.

Я старался не смотреть ни на прицел, ни на комету, которая надвигалась со спины и правого плеча огромным кудлатым комом — проскочившим сквозь мыльную пену клубком серой шерсти. Не смотреть на нее было почти невозможно — хотелось вглядываться в причудливо ползающие паутинные тени, изучать клубящуюся кому, пытаясь разглядеть каменную основу — и, может, понять, как что-то может нестись так невероятно быстро.

— Левее не взять? — спокойно спросил Олег. — Зацепит же.

— Нет, — сказал я сквозь зубы, запуская отсчет на табло. — Десять секунд.

Инна прерывисто вдохнула. А я считал расстояния и углы, стараясь по-прежнему не фиксировать взгляд на чем-то, но видеть одновременно и цифры — семь, шесть, пять, — и наваливающуюся комету, которая и вправду ведь могла зацепить, считаем еще раз — нет, не должна. Ладонь тряслась сильнее, я чуть отвел ее, чтобы не нажать кнопку раньше срока. Не от страха тряслась, а от сдержанного ликования. Мы справились. Мы успели. Мы всех спасли. Осталось поставить точку.

Два. Один.

— Огонь! — заорал я, будто озвучивая появившийся на табло ноль, и вжал кнопку.

И сразу запястья и гортань от уха до уха будто стянуло тонкой кислой проволокой.

Пушка, как и остальные узлы и агрегаты корабля, связанные со сценариями основных задач, работала по правилу первой руки: управлялась с каждого из шести табло и стреляла по команде, первой поступившей с любого из них. Мы, как и договаривались, нажали на спусковую кнопку одновременно. Я знал бы это, даже не почувствовав отзвук удара: Олег, как всегда, саданул по кнопке всем кулаком. Конечно, абсолютная синхронность невозможна, один из нас на миллисекунду опередил остальных, но кто именно, мы не знали и знать не собирались. Главное, что мы выстрелили не раньше и не позже — и теперь все получится. Не может не получиться.

Или может.

— Уходим? — деловито спросил Олег.

Он наверняка, как и я, и Инна, не отрывал взгляда от перекрывшего всю панораму яростного клокотания миллиардов вихрей, поднимавшихся с гранитно-ледовой поверхности кометы, сшибавшихся друг с другом и тут же частично выпадавших обратно сгустившимися каплями и пылинками, а частично срывавшихся с дикой скоростью со с трудом занятого места над ядром кометы и сползавших к хвосту, который мы пока и видеть-то не могли.

— Нет, — сказал я еле слышно. Пальцы уже тыкали в табло, повторяя команду и упреждая следующую. — Заряжай.

— Не попали, да? — спросила Инна.

Я поморщился и нервно сказал: