Возвращение‌ ‌«Пионера»

А я все-таки выковырял из глаз линзы и проморгался. Высохли они или что, но совсем я в них ничего не видел. А без них видел, как обычно, мутновато и расплывчато.

— Блин, все, ребя, я кротик, — смущенно признался.

— А я знала, что ты близорукий, — сказала Инна.

— Сама ты. Откуда?

— Ты угол глаза оттягивал, чтобы что-то вдали увидеть.

Олег кивнул и неожиданно сказал:

— В «Интернационале» сперва было не «разрушим», а «разроем до основанья, а затем».

— Фигня, — отрезал я, потому что звучало это очень глупо, сообразил, что рифма-то выступление Олега подтверждает, там «построим», а не какое-нибудь «пострушим», и совсем разозлился: — Там вообще-то про «весь мир насилья» поется — его, значит, «мы разрушим». Ну или «разроем». У нас тебе насилье, что ли?

— Ну они-то явно что-то свое и новое строят, — сказала Инна.

— Спокойненько так, — процедил я. — И никто им не мешает.

— Ну это пока, — сказал Олег.

Инна вдруг спросила:

— Олег, ты уазик водишь?

— Справлюсь.

Он хотел уточнить, с чем связан интерес, но сам, похоже, понял. А я не понял и не видел, как ни щурился. Инна подсказала:

— Крыльцо видишь с навесом? Там тень, а в тени уазик стоит.

— Так его завести надо, — раздраженно напомнил я, так толком ничего и не рассмотрев.

— Ну, — сказал Инна, как будто это все объясняло, вздохнула и добавила: — Его-то я всяко заведу. У нас в хозчасти такой же. Папа меня водить научил. А ключи не давал.

Все замки ногтем открывают, все уазики водить умеют, один я валенок сибирский, подумал я уныло и спросил:

— А от пуль уклоняться тоже научил?

— Ты у этого чрезвычайно опасного автомат видишь? — осведомилась Инна.

Я вообще ни фига не вижу, хотел ответить злобно, но это было мое личное горе, так что я напомнил:

— У этого нет — так на воротах есть. И дальше КПП наверняка. Его мы точно живыми не проскочим. Или у нас задача геройски погибнуть?

Инна медленно покачала головой, уставившись на меня и явно готовя очень сердитый ответ. Олег ее опередил:

— У нас задача выбраться отсюда.

— Правильно, — сказал я примирительно. — Уазик как вариант записали, смотрим дальше.

— Долго смотрим? — спросила Инна вроде миролюбиво.

— Ну, до вечера хотя бы. Средь бела дня бежать — совсем наглеж. И надсмотрщик, может, спать уйдет.

Инна вроде согласилась. Я виновато сказал:

— Только я это, ночью вообще ни фига не вижу.

— А Обухов знал? — спросил Олег сочувственно.

Я опять разозлился:

— А с чего бы он мне линзы с диоптриями достал?

— А очки-то что не носишь? — примерно с тем же сочувствием спросила уже Инна.

— Что я, очкарик, что ли? — разозлился я и умолк, делая вид, что рассматриваю что-то мелькнувшее за крышей.

— Тогда в темноте рядом держись, — начала Инна.

Я ее прервал:

— Ребя, там наш флаг! Гляньте, за зданием, видите?

Инна еще всматривалась, а Олег уже засиял, поднимаясь — и тут же хмуро сел.

— Ты чего? — ликующе удивился я. — Там наши, значит! И войны никакой не было, это просто какой-нибудь очередной «Интеркосмос», программа сотрудничества, поэтому и перестраивают…

— Линар, это китайский флаг, — сказала Инна.

Гербовый знак

— Может, все-таки уазик? — упорствовала Инна. — Можно в стороне шум устроить. Грузовик поджечь, охрана отвлечется, мы и рванем.

— Кто сейчас какой шум услышит? — спросил я. — Ну и нам самим точняк без шума лучше. Тут не получится — другие варианты попробуем. Может, кстати, не в эту полуторку, а сюда?

Я кивнул на ближайший грузовик со здоровенной оранжевой цистерной, который заехал в тенечек и испускал теперь видимый дизельный душок вместе с накопленным за день жаром, пока водитель получал инструкции вражеского центра в бывшем штабе.

— Ага, а потом как в «Джентльменах удачи», — сказал Олег.

— А что там?

— Цементом же залили на фиг, они в такой как раз бочке из тюрьмы сбежали. Вылазят, а штаны каменные, и сами как памятники, кто ж их посадит. Не смотрел, что ли?

— Не-а. Разок пропустил, а потом показывать перестали. Там же Крамаров вроде, да? А он смотался.

— Куда? — не поняла Инна.

— Ну куда они все сматываются.

— Теперь посмотришь, — мрачно утешил Олег. — Теперь, наверное, только такие фильмы и показывают.

— Номер видел, кстати? — спросил я. — «Рус» написано вообще-то. Может, зря мы напридумывали?

— Иностранными буквами, — уточнил Олег. — «Рус Иван, сдавайс». И все остальные буквы только иностранные, ни «щ», ни «и краткой» нет, сечешь?

— А что за цифры возле «рус»? — спросила Инна. — Тридцать, сто семьдесят семь, сто тридцать четыре?

— Номера новых штатов, — предположил я. — К Америке присоединили — и пронумеровали всех.

— А сколько у нее было штатов-то? — сказала Инна, нахмурившись.

— Теперь больше, — отрезал я. — Ну что, в кузов по счету три?

— Стоп, — шепнул Олег.

Мы замерли.