Возвращение‌ ‌«Пионера»

Мы, с трудом разминая застывшие мышцы и суставы, пробрались к борту, отодвинули панно, осмотрелись и по очереди выбрались наружу. Причем я чуть в натуре не свалился — затекшая нога подвела — и, чтобы замаскировать позор, принялся деловито поддергивать кромку панно, вроде как устанавливая попрочнее. Инна зашипела из-за елки. Я отмахнулся, но, конечно, долго выпендриваться не стал и по возможности быстро и бесшумно зашагал к елкам. Едва успел.

Грузовик стоял на засыпанной гравием площадке перед здоровенным зданием, напоминающим смесь купеческого особняка с модерновым концертным залом: и колонны тебе, и башенки, и стекла во весь этаж. Вход, правда, выглядел для такого размаха мелковатым — не главный явно. На площадку грузовик добрался по гравийной же дорожке сквозь деревья и кустарники, густые, почти как в лесу — хотя вряд ли в Астраханской области такие густые леса, тем более с елями, тем более с голубыми. А именно голубые ели, если я правильно их опознал, составляли ближний к зданию ряд. Дальше шли всякие тополя и клены. Было тут сумрачно, не так жарко, зато душновато. В этом душноватом сумраке мы и замерли, наблюдая за входом.

Водитель вывел оттуда трех мужиков. Один высокий, лысый и в костюме, явно начальник, двое помельче и одеты попроще. Все в масках, стянутых на шею. Лысый заглянул в кузов, что-то коротко сказал остальным и вернулся в здание. Остальные принялись пыжиться вокруг панно.

— Валим, — повторил я.

Мы пошли сквозь лесок прочь, сперва медленно и изо всех сил высматривая под ногами ветку или шишку, способную выдать нас хрустом, потом быстрее и свободнее. И уперлись в забор. Красивый, кирпичный, высокий и с колючей проволокой кольцами поверху.

— Это мы с каторги в концлагерь сбежали, что ли? — спросила Инна.

— Как-то не похож этот домина на концлагерь, — возразил я, пытаясь прикинуть, в какую сторону вдоль этого забора веселее бежать.

— Ну, значит, усадьба какого-нибудь майстера Брюнинга, — не сдавалась Инна. — Со слугами из пленных и автоматчиками на воротах.

— Айда проверим сперва, потом бояться будем, — предложил я чуть раздраженно и зашагал вправо.

Оттуда вроде шла дорожка, по которой заехал грузовичок. Я шагал, вглядываясь в просветы меж деревьями и раскинув руки, чтобы не пускать рвавшийся вперед экипаж.

— То «не вижу ни фига», то впередсмотрящий, — заметила Инна.

Я резко остановился, экипаж тоже. Инна, возможно, решила, что я намерен поскандалить. Мне было уже не до того.

Мы стояли почти на краю поворачивающей здесь дорожки, и даже мне тут было видно влево и вправо все до копеечки.

— В натуре охрана, — сказал я. — Будка с шлагбаумом и чувак, о, даже два.

— С автоматами? — деловито спросил Олег, проскальзывая все-таки мимо. — Вроде не видать.

— Айда не проверять, — предложил я. — Нормальные герои всегда идут в обход.

— Обратно? — осведомилась Инна и даже шагнула.

— Не. Лучше через дорогу и вон туда срежем. Там угол дома должен быть, мимо пройдем и другой вход позырим. Тут явно подъезд к заднему ходу. Значит, другого въезда, ворот и так далее рядом нет. Значит, он по ту сторону, главный и ведет к главному входу в эту домину.

— И там охрана еще больше, — сказала Инна.

— Позырим.

— Записи тут заховаю, — сказал Олег.

Я подумал, кивнул и помог ему втиснуть «дипломат» в нору меж корней здоровенной ели. Ее, похоже, пересадили недавно, земля была рыхлой, а дерн убирался квадратами.

Отряхнув руки, я отошел подальше за поворот, огляделся, убедился, что мы с охранниками друг друга не видим, а грузовичок обратно еще не мчится, и как мог беззвучно пересек гравийную дорожку. Народ не отставал.

Мы быстро проскочили угол дома и его боковину с балкончиками, как в картинке к сказкам, убедились, что вот он главный вход, вот он главный въезд, а между ними здоровенная площадь и здоровенная клумба со здоровенной фигней, торчащей из середки, — то ли памятник, то ли зенитная установка. А вот позырить, что там с охраной и можно ли проскочить мимо нее, мы не успели.

Нас засекли.

Монументальное и декоративно-прикладное искусство

Мы бы, наверное, успели.

Мы собирались выйти из-за деревьев, миновать ряд сверкающих машин — или очень широких и высоких, или, наоборот, будто приникших к земле и этим, да не только этим, похожих на металлические гоночные модельки, — пересечь площадь за клумбой так, чтобы остаться незамеченными толпой расфуфыренных буржуйчиков, беспорядочно перекатывающейся от клумбы к главному входу и обратно, а потом попробовать спокойно выйти в широкие ворота — там место охранника занимал мужик, похожий на тайного агента из французского или итальянского фильма, в строгом костюме и с прилизанной головой, только черная повязка от носа до подбородка, будто у героя мультика «Раз ковбой, два ковбой». Он внимательно следил за подъездными путями и вряд ли его задача «впущать или не впущать» распространялась на «выпущать ли».

Мы сделали больше половины пути и очень уверенно зашагали к воротам — и тут я обнаружил, что Инна застыла возле клумбы, уставившись на торчащее из середки сооружение.