Возвращение‌ ‌«Пионера»

— Да, к этому и свелся наш прогресс, — согласился Антон. — Компьютерная графика и ботокс.

— А космос как же? — спросил Олег.

— А никак. Космос теперь игрушка для американцев и китайцев. А наш космос вот.

Он качнул телефоном.

— Тоже китайский или американский. Ну еще памятник Гагарину могут открыть и написать: «Юра, прости, мы все просрали». Это мем такой, ну, шутка.

— Офигеть какая смешная.

— Угу. Зато памятников Гагарину много, и с каждым годом все больше. У нас же теперь официально считается, что все главное — в прошлом. Победа и космос — самое главное. Настоящее — так, ерунда, живем, чтобы помнить, исключительно. А будущего нет.

— Получается, мы главные, — сказал Олег.

— Получается, — подтвердил Антон, старательно засмеялся, вздохнул и признался: — Я часто вас вспоминаю. В детстве все найти хотел, с Альбертиком даже списался, но говорить-то ничего нельзя, вот и заглохло все. И забыл. А не так давно снова вспоминать начал. Старею, видать.

Олег слова про старение проигнорировал — просто не понял, ясное дело, что тут полагается утешать и говорить: «Да не болтай ерундой, ты выглядишь на тридцать, старый дуб еще пошумит» и вот это все. Дюк малосольный. Он оживился и, естественно, спросил:

— О, Альбертика нашел! Класс. Как он?

Антон помедлил и виновато признался:

— Никак. Убили его.

Олег осел, сгорбившись, и уточнил:

— На войне?

— Ну как. Почти. В подъезде застрелили. Он при делах был — ну, в авторитете, и бизнес свой. У него своя война была, такая… Серьезная.

Олег слушал без истерики, но с темы надо было соскакивать.

— Да я и узнал-то лет через десять после, случайно. Юлька сказала. Помнишь Юльку?

— Это… нашу Юльку?

— Ага. Они же из одного города. Ну вот. Она женой Альбертика была, не очень долго, правда, потом свалила, сейчас во Флориде, что ли, живет с пятым мужем и собачками. В Штатах, в смысле.

— А-фи-геть, — сказал Олег.

Тут в третий, что ли, раз позвонила Светка. Теперь она уже не тревожилась о том, где же милый супруг с еще более милыми яйцами, а интересовалась, чего бы милому мужу с милыми яйцами и счастливо обретенным другом детства не подняться и не продолжить беседу за чайком-коньячком, как у нормальных людей принято.

Олег отказался наотрез, причем, похоже, не только из-за коньячка и принципиальной невозможности объяснить себя как друга детства грузного мужика под полтос. Антон попробовал настоять — и сразу, и завершив разговор со Светой. Олег заметно разозлился и предупредил, что уйдет прямо сейчас. Антон унялся.

Олег спросил:

— С парашютом-то прыгнул в итоге?

— Девять прыжков, — гордо сообщил Антон. — На девятом приземлился неудачно, колено повредил, потом два года жидкость выкачивали. Поэтому и в ВДВ не взяли, ну и вообще многие планы накрылись. Но ты не думай, у меня дофига всего было. КБ, работа интересная, потом, когда все закрыли, на себя нормально поработал, по миру поездил, с семьей вон повезло, сам видишь.

Он снова качнул телефоном.

Не так уж плохо я и пожил, подумал Антон тщеславно и поежился от того, что как будто оправдывается или ищет обоснование прошедшей жизни, за которую никогда не думал оправдываться ни перед кем.

Олег, поразмышляв, все-таки догадался спросить:

— И дети есть?

— Дочка, — сказал Антон с привычной гордостью. — Здоровая уже кобыла, третий курс закончила. Она на Алтае сейчас, с друзьями поехала. Границы-то так толком и не открыли, так что они по России с прошлого года гоняют. В выходные — Золотое кольцо и Питер, на каникулы вот куда подальше. Дороже, конечно, чем Турция или Египет выходит, но куда деваться.

Олег покачал головой, и до Антона дошло.

— Елки. А вы ж ни Турции, ни Египта, ни вообще загранок видеть не могли.

— Да мы вообще ни фига не видели, — сказал Олег. — Соседнюю галактику только, и то я не уверен, что это не бред был. Как думаешь, можно проверить?

— Вот не факт. У вас, скорее всего, запись шла на магнитные ленты для тогдашних отечественных компов, типа БЭСМ-6, что ли. Их вроде ни одного не осталось, тупо не на чем проигрывать и расшифровывать. Кабы еще распечатки были… Разве что с нуля такую же ЭВМ с приемным устройством собрать.

— Ты сможешь? — спросил Олег.

— А я-то при чем? — удивился Антон. — Я мелкий предприниматель, без пяти минут прогоревший, с осени, наверное, пойду опять в госструктуры устраиваться, чтобы до пенсии дотянуть.

— Ты инженер и без пяти минут космонавт.

— Старпер я, — грустно сказал Антон.

— Ты хоть нормальную жизнь прошел, от начала до конца. А мы как на конец фильма приперлись, и поди пойми, что за фильм и на фига нам эта концовка без начала и середины.

— Да ладно жаловаться. Тут неплохо, сам увидишь. А фильм бесконечный. Визбора знаешь? «Лыжи у печки стоят», все такое.

— Бормана, что ли?

— Почему Бормана? А. Ну да. У него, короче, пьеса есть, я телеспектакль видел. Там партизан в коме был, уснул молодым, проснулся лысым дедком без зубов. Вот и представь, что у вас так, и радуйся, что не дедок, что при зубах и что и космос видел, и прошлое, и будущее, и совсем далекое увидишь, до которого я точно не доживу. Класс же. Еще и мир спас. И без всякой комы.