Возвращение‌ ‌«Пионера»

— Сам ты чудище, — сказал я. — Бабай — дед, аби — бабка, обычные татарские слова. Кого вы там боитесь — это ваше личное горе. Короче, бай этот говорит: «Ты умный, а я богатый, но хочу быть еще богаче. Дай умный совет, как это сделать». Акыллы бабай — о, акыллы это умный, помню, — он, короче, говорит: «Ну, это очень просто. Сейчас лето, гуси дешевые, корм дешевый. Накупи побольше гусей, откорми как следует, осенью забей…»

— Фу, — сказала Инна.

Я развел руками и продолжил:

— «...и повесь вялить. Зимой продашь раз в пять дороже, чем купил. Вот тебе и богатство». Богатей так и сделал, зимой получил кучу денег — у татар вяленые гуси главное блюдо, умереть как любят, — обрадовался, все лето гулял, осенью снова приходит к бабаю, веселый такой, сытый, наглый: «Слышь, — говорит, — старый дурак, а дай-ка мне еще совет, больно ловко у тебя это получается».

Олег хмыкнул, Инна нахмурилась, я продолжил:

— Бабай отвечает: «Да запросто. Сейчас картошка и лук дешевые. Купи побольше и засыпь в погреб, только тщательно перемешай, и всю зиму погреб не открывай. Весной откроешь — ахнешь». Бай даже не дослушал, радостный такой побежал картошку и лук покупать. Еле до весны вытерпел, открывает погреб, а там, естественно, вонючее болото полтора метра глубиной. И картошка с луком сгнили в жижу, и погреб загасился наглухо. Бай офигел, бежит к бабаю: «Как так, — говорит. — Ты же в первый раз мне такой классный совет дал, почему сейчас-то все пропало?» «А потому, — бабай отвечает, — что первый совет ты у умного старика спрашивал, а второй — у старого дурака. Что просил — то и получил».

Экипаж одобрительно посмеялся. Инна уточнила:

— Ты таким образом что хочешь сказать? Что если начальство с тобой как с дураком, то ты и ведешь себя, как дурак?

Я кивнул и добавил:

— И что не надо мешать картошку и лук в собственном погребе.

— Так у нас и погреба-то нет, — напомнил Олег.

— А вот это уже третий пункт, — сообщил я назидательно.

— Во-первых, есть, — возразила Инна.

Олег, ухмыльнувшись, согласился:

— Блин, точно.

— И ничего, кроме подвала, и не осталось, — подтвердил я. — Теперь только жижу сделать.

Грузовик, покачиваясь, въехал на выложенный бетонными плитами плац и остановился.

Мы почти успели.

А больше и не надо

Мы правда почти успели. Вышли из грузовика никем не замеченные — да никого и не было, — неторопливо дошагали подземным путем до подвального ангара и обнаружили там все полуподготовленным. Корабль так и лежал почти на боку там, где мы его оставили, все замки и секретки, выставленные Инной, выглядели нетронутыми, а мешки с основой состава правда были подтащены поближе к корпусу и заброшены на небольшой помост. Концы шлангов лежали рядом.

Первым делом мы заклеили обе пробоины пластырем снаружи и изнутри. Пластырь выглядел не очень солидно, но сразу затвердел и прикипел так, что не оторвешь и не проковыряешь. Часок продержится, а больше и не надо.

Мы сперва собирались размешивать состав в ведрах и заливать отсеки ручками, но вовремя сообразили, что вымотаемся без особой надобности. Я прикинул необходимую плотность раствора — получалось, что на весь объем нужно четыре мешка. С учетом остатков, еще тускло поблескивавших за стеклянными панелями, чуть поменьше. Четыре мешка и было.

— Сыпанем все, на донышке оставим только, — распорядился я.

— Выльется же, — сказала Инна, разглядывая угол осевого наклона.

— А что ты предлагаешь? — спросил я раздраженно.

В общем, успели до фига.

Мы с Олегом подтащили к кораблю несколько верстаков и здоровенных металлических швеллеров из куч лома и смогли, подсовывая их под корпус по команде Инны, слегка провернуть «Пионер» люком повыше. Корабль задергался, норовя встать вертикально. Перед парой последних перемещений я догадался рявкнуть «Стоп!» и с помощью Олега вывалить содержимое мешков в люк. Иначе пришлось бы тянуться к нему с трех водруженных друг на друга верстаков, просыпая половину титаната диспрозия себе за шиворот.

И «Пионер» облегченно восстал, попереминался, будто выравнивая холмики состава, и замер в ожидании экипажа. Осталось закинуть шланги на край горловины, подтравить, чтобы не вывалились наружу от случайных толчков, и открыть воду.

— Следить буду, — сказал Олег, забираясь по пирамиде верстаков к люку.

Он был уже в полетном костюме, когда только переодеться успел. А, когда мы с Инной с шлангами возились.

— Куда торопишься? — сказал я, но тоже почувствовал страшный зуд и желание поскорее булькнуть в состав и стать не потеряшкой в чужом городе, а командиром лучшего в мире корабля.

— Управление проверю, состав перемешаю, — ответил Олег, уже сидя на горловине, ухватил ее попрочнее и скользнул внутрь. — Опа!

Он повисел и плюхнулся в состав, который вязко прошел от стенки к стенке. Корабль не покачнулся.

— Тепленькая, — с гулким удовлетворением сообщил Олег изнутри. — Ты чего?