Возвращение Прометея

Спокойно. Освободи свой разум. Прекрати сопротивляться.

Вдруг всё тело сотрясло словно от разряда электрического тока и Аким закричал от боли, когда легкие снова открылись и приняли в себя воздух. Это было воздействие со стороны, словно невидимый хирург произвел реанимирующие действия.

Засыпай. Отдохни.

Голубое сияние померкло, люк закрылся погружая всё в темноту. Но он не успел даже испугаться, как вдруг сильнейшая вспышка яркого белого света, снова ослепила его, и гораздо сильнее чем в первый раз. Он зажмурился, и попытался закрыться руками, и даже не удивился поняв, что они вновь ему повинуются. Правда толку от них было мало – нестерпимый свет проникал через любые препятствия и в какой-то момент ему показалось что веки стали прозрачными и сквозь них видны очертания ладоней. Это было уже не больно, но ужасно неприятно. Как будто пытаешься заснуть, а кто-то методично сверлит стену. Затыкаешь уши, прячешься под подушку, стараешься думать о чем-то отвлеченном – но ничего не помогает. Остается лишь бессильно кататься по кровати не зная куда себя деть от назойливого звука.

Свет шел со всех сторон и на этот раз сияние не ослабевало. Открыть глаза было не возможно. Подумать о чем-то другом кроме этого света – невозможно. Спрятаться, закрыться, упасть на пол, свернуться клубком – бесполезно. Свет не дает нигде спрятаться, проникает через веки в глазные яблоки, а через них по кровеносным каналам прямиком в мозг, на передние лобные доли. Это здорово раздражает. Бесит. Действует на нервы.

Какой изверг придумал такую пытку?!

Засыпай. Отдохни. Оставь все мысли.

Да-да. Этот голос с самого начала что-то нашептывает. Твердит, уговаривает. Успокаивает. Нет. это не мой голос. Это кто-то проник ко мне в голову вместе с этим проклятым светом и завел в моих мозгах радио и с равными промежутками транслирует прямо на подкорку эти слова.

Да, поначалу был страх. Недолго. Какие-то мгновения. Как раз когда закрылась эта амбразура. Когда почудилось что всё, конец.

Этот был момент такого дикого ужаса которого я не испытывал никогда в жизни. Так чувствует себя человек которого бросили в колодец с мешком на голове. Безысходность, бессилие, ожидание неминуемой смерти. Надежда теплиться лишь до того момента пока холодная вода не начинает проникать за шиворот и под завязки мешка, набивая рот и нос неминуемой погибелью. Ты еще вроде жив, но сердце хватает железными тисками, а в голове проносятся дурные мысли о не спетом на вечере выпускников шансоне или еще каком-нибудь не важном бреде, вроде забытого в гараже включенного паяльника. Дурацкое чувство бессилия и зря прожитых дней.

О да, я не сошел с ума!

Засыпай. Отдохни. Оставь мысли.

Неужели я действительно стал объектом похищения инопланетян!?

Но где я тогда? Что происходит? Движется ли пирамида или продолжает висеть над деревней и поглощать оставшихся жителей; может другой луч уже затянул в свое брюхо и Веронику с детьми, а может они уже проскочили через какие-нибудь «звездные врата» и уже в другой галактике?

У тебя пытливый ум профессор, думай. Хотя, если ты осознал, если ты принял этот факт, может действительно стоит успокоиться и перестать метаться?! Ты ученый, Аким Иванович. В конце концов любопытство поборет страх.

Спокойствие. Сердце не колотиться, глаза отдыхают и закрываются, тело само по себе укладывается прямо на белом полу….

Зачем метаться, нужно просто подождать.

Глава 3. Расследование

Трофимов сидел перед монитором и пытался наскрести хоть пару слов для сценария репортажа, но ничего не мог придумать. В голову лезли всякие разнообразные мысли, но нужные слова не приходили. Он не мог отделаться от навязчивой идеи, что долгое время уже занимается черте знает чем, работает над темами которые ему неинтересны, пишет материалы никому не нужные. Валерий всерьез задумался над предложением журнала «Дальневосточный капитал» перейти к ним на должность помощника главного редактора, полученного накануне. Давно пора подумать о карьере, сказал ему Гладков в ресторане, рассказывая о преимуществах работы в их издании. «Будешь писать реальные вещи, о реальной экономике», сказал он. – «И мало того, будешь сам корректировать работы других журналистов. Никакой «паршивой дезы» не пройдет мимо тебя, не проскочит!».