Возвращение Прославленных (СИ)

Гуанг боялся потерять и эту работу. Он напряжённо вглядывался в лицо начальника, пытаясь угадать, что случилось. Уволит? Или кто пожаловался? И теперь старый жук Сяо хочет вычесть у него из жалования?

— Тут такое дело, — начальник замялся, ибо и сам не мог понять до конца, что же от него нужно, — ко мне обратились из дворца.

Гуанг перестал трясти головой и замер.

— Сам понимаешь, сейчас такие смутные времена, того и гляди грянет революция, — сказал, заложив руки за спину и глядя в мокрое окно, господин Сяо.

— Да-да, — подтвердил Гуанг.

Он всё ещё не понимал, для чего здесь находится. А начальник продолжил:

— Есть дело. Платят очень хорошо… Но так как замолвили слово из самого дворца, сделать всё надо тихо.

— Я — маленький человек, — сказал несмело Гуанг, — как я могу помочь большим дворцовым делам?

— Тут такой щепетильный вопрос… Как я понял, завтра в Лицзян прибудут какие-то важные гости из Европы. Их надо укрыть и помочьим в деле, — разъяснил господин Сяо.

— В каком деле? — уточнил Гуанг, понимая, что точно откажется от такого рискованного поручения. Но только надо придумать причину.

— Я не знаю, в каком деле им надо помочь, — мотнул головой начальник. — Но платят золотом.

Он бросил на стол перед Гуангом мешочек.

— Развяжи, — кивнул ему господин Сяо.

Парень растянул завязки и увидел золотые монеты. Да столько, что на них в деревне можно было бы купить землю и лучший дом. Или построить его у мельницы, там, где расходятся дороги… Да, построить выйдет лучше. В два этажа, да чтобы черепичная крыша и сад. И потом посвататься к Джие. Ах, красавица Джия…

— Так ты согласен? — вырвал его из мечтаний начальник.

— Да…Но смогу ли я им помочь? — засомневался Гуанг, не отрываясь от золотых монет.

— Там уж будет видно, — выдохнул господин Сяо, — и вот ещё что. С тобой расплатятся позже. Дадут больше, чем здесь, — он кивнул на мешок. — Это золото на то, чтобы договориться о надёжном укрытии для семи гостей, двое из них дамы. Купи хорошую крытую повозку и жди их завтра у постоялого двора «Кривые ворота». Возможно, там же договоришься и с постоем. Только меньше болтай об этом деле. Целее будешь.

Гуанг сгрёб мешок и завязал его. Начальник бросил на стол маленький свиток и конверт.

— А это, — сказал он парню, — разрешение из дворца на помощь и всеобщее вспоможение в любых вопросах тому, кто эту бумагу покажет. Но, конечно, ты понимаешь, что на мятежников это не подействует. Они за такое ещё и прирежут, так что будь осторожнее. А письмо — от приезжающих господ. Прочтешь позже. Там, видимо, разъяснения. Ну, всё, иди, — махнул он Гуангу и, когда тот вышел, выдохнул.

Сяо и самому не нравилось это странное поручение, и он был очень рад, что спихнул его со своих плеч. Он вытащил из ящика свою долю монет, которую предусмотрительно отложил отдельно. И крадучись вышел из здания почты.

Гуанг же ушёл от начальника в смешанных чувствах: его грели перспективы, но смущало то, что он не знал, что от него потребуется.

И вот сейчас он стоял у бани постоялого двора «Кривые ворота», смотрел на большие, действительно, покосившиеся ставни ворот, размышляя, что принесёт ему это приключение — радость или беду?

— Пойдём, поедим, — позвал его Дэкунь зайти в харчевню, — выпьешь рисового вина или чая. Чего тут мокнуть? Ты же знаешь — все болезни от холодной воды.

Парни зашли внутрь, и старуха Жу, владелица «Кривых ворот», тут же к ним подскочила, хитро щурясь. Уж она-то разглядела у оборванца Гуанга деньги, когда он заказывал у неё сразу семь постоялых комнат в отельном крыле для каких-то там важных персон. Жу сразу учуяла навар. А враги это были или друзья, ей было всё равно. Лишь бы платили хорошо.

Жу умела подсесть за столик к любому постояльцу, и чтобы он ни говорил, поддакивать ему, быстро поглощая еду, которой её угостили. Жу много лет ни разу не платила за ужин и так к этому привыкла, что когда месяц шли восстания, и постояльцев не было, она высохла и чуть не померла с голоду — не могла из собственного шкафа взять риса, за который никто не заплатил.

Теперь, когда народ потихоньку возвращался: то торговцы проедут за товаром, то крестьяне в город, она радовалась. И буквально за неделю её снова разнесло, а на обвислых щеках заиграл румянец.

— Что хотят замечательные господа? — спросила Жу у Гуанга с Дэкунем елейным голосом.

В этот вечер из всех посетителей эта парочка казалась ей самыми перспективными. Ну, может, она могла бы раскошелить ещё того недотёпу-крестьянина, сидящего в углу, который горланил песню. Он сегодня хорошо распродал кур и всем об этом громко рассказывал. Да только с ним была его жена — сухая строгая крестьянка, поджавшая губы и зло на всех косившая. Такая не даст раскрутить муженька на монеты.

Гуанг и Дэкунь сделали заказ, Жу отдала распоряжение служанке, а сама так и кружила, вокруг парней, словно большая навозная муха, вокруг медовых сот. Когда принесли лепёшки и рисовое вино, госпожа Жу выхватила его из рук служанки и услужливо разлила его по стаканчикам, подтолкнув к парням:

— Отведайте, господа, — сладко сказала она, — а я на вас полюбуюсь.