Возвращение ростовского потрошителя

Молодой парень, только недавно поступивший на службу в патрульную службу, он явно не знал, что именно в этом случае не имеет права применять против преступника поражающее насмерть оружие; одним словом, не сильно задумываясь, полицейский произвел по убегающей цели автоматную очередь. По меньшей мере три пули попали в тело Московского потрошителя, причинив ему жуткую боль. Но нет, совсем даже не те болевые ощущения, какие может испытать обычный, живой человек, а мучительный холод, пронзивший его в местах, где свинцово-стальные заряды пронзили его и без того давно уже умершую материю. Вместе с тем такое положение дел нисколько не замедлило бег пытающегося скрыться мучителя, инородные же предметы, оказавшиеся у него внутри, постепенно стали выдавливаться наружу, словно какая-то невидимая сила медленно подталкивала их изнутри. Через пару минут они, минуя одежду, упали на землю, а раны стянулись кожей, как будто бы их вовсе и не было.

Антон Ксенофонтович бежал, удерживая в руках свой портфель с жутким, сказать больше, ужасным трофеем, все более удаляясь от лесопосадки, где в это время был собран практически весь личный состав и местной полиции, и приданные им силы из других подразделений огромной Москвы; он все более углублялся в череду жилых комплексов, где на тот момент не было ни одного полицейского, отлично запутывая при этом следы. Через десяток кварталов он превратился в обычного человека, постепенно перешел на размеренный шаг и спокойно пошел на работу, направляясь на стройплощадку, куда накануне был принят прорабом.

Даша, так и продолжавшая все последнее время находиться с младшим лейтенантом из уголовного розыска, вдруг услышала, как по его рации проскочила разговорная речь, что маньяку, по-видимому, посчастливилось скрыться, однако руководитель оцепления все равно требовал прочесать всю лесистую часть, чтобы самолично убедиться в общем провале всей операции.

– Вы тут осматривайтесь, – убедительным тоном поставила она Ремишева в известность о своих дальнейших намерениях, – а я пока пойду займусь тетей Ирой, ведь ее, наверное, надо в морг отправлять, потом звонить папе с мамой, а затем организовывать ее погребение.

– Не переживай, – Юрий не решился отпустить от себя наиболее значимого свидетеля, – наши специальные службы практически сразу переправили твою тетку в судебно-медицинскую экспертизу, и я думаю, что ее тело уже исследовали; стало быть, можешь смело звонить родителям, пусть они приезжают и устраивают ей похороны. Нам же с тобой необходимо проехать в отдел – где, кстати, ты будешь в более полной безопасности, чем у себя на квартире – и получить с тебя подробные показания о личности этого страшного человека, а главное, откуда он вообще появился и почему, как нетрудно догадаться, «охотится» именно за тобой.

Оперативник тут же доложил о своих дальнейших планах старшему группы и получил от него разрешение убыть в отдел внутренних дел, чтобы отработать там по полной программе единственную, остававшуюся пока в живых, очевидицу, либо же пострадавшую, либо… возможно, и соучастницу. Тем временем все остальные сотрудники, уже знавшие о бегстве преступника, стали потихоньку собираться, чтобы удалиться к основным местам несения службы, а сыщик и девушка отправились пешком в полицейский участок (если вспомнить, машина, принадлежавшая ныне покойному Калистратову, осталась возле многоэтажки, где жили Шалуевы). Шли они, не торопясь, и весь путь занял чуть более часа. Достигнув отделения, Даша вдруг вспомнила, что ничего не ела со вчерашнего дня, причем с обеда, в связи с чем испытала острое чувство голода.

– Давай чего-нибудь перекусим, – взмолилась она, обращаясь к оперуполномоченному и строя ему изумрудные глазки, – все равно еще слишком рано, и если мы начнем часом раньше либо же часом позже, то, возьмусь предположить, ничего не изменится, потому как маньяка вы, – имея в виду полицейских, – все равно упустили; он же теперь будет гораздо умнее и вряд ли так просто проявится, а может, вообще, переберется в другую часть города.

– Я считаю, – согласился оперативник, заводя девушку внутрь отделения и провожая там к своему кабинету, – что это вполне возможно.

Исполняя свое обещание, он оставил белокурую красотку скучать в коридоре, а сам отправился в ближайший ночной супермаркет, где «закупился» лапшой «Доширак», чаем, сахаром и печеньем. Со всеми этими продуктами Ремишев вернулся назад и застал Дарью, измученную жестокими перипетиями последнего времени, мирно спящей на коротенькой лавке, установленной прямо напротив его кабинета (молодой организм устал и настоятельно требовал хотя бы и краткосрочного, но непременного отдыха). Юрий, отлично понимая ее состояние, не стал сразу же будить красавицу с белокурыми волосами, а дал ей поспать до восьми часов, когда в отделе уже начинали собираться сотрудники, обязанные нести службу на текущих дежурных сутках либо в дневное время. К этому времени он уже залил кипятком лапшу и налил горячего чаю.