Возвращение ростовского потрошителя

– Даша, вставай, – они познакомились еще ночью, пока стояли с остальными полицейскими в оцеплении, – я приготовил поесть, да и пора уже начинать работать, а то через пару часов начальство начнет – в свете последних событий! – требовать с меня хоть какой-нибудь мало-мальски значимый результат.

– Хорошо, – согласилась Шалуева, нехотя протирая глаза и поднимаясь с облюбованной ею для отдыха лавки, – я все понимаю. Давай уже – где там твоя еда?

Несмотря на то что завтрак был довольно простым и не таким изысканным, к каким привыкла блондинка, но тем не менее, изголодавшись, она уничтожила его с большим удовольствием, после чего, облегченно вздохнув, заявила:

– Все, можешь задавать мне свои вопросы, а я в свою очередь в чем смогу – помогу.

– Хорошо, – оперативник уселся на свое рабочее место, а девушку посадил рядом, чуть сбоку, чтобы непременно видеть ее восхитительное лицо, – хотелось бы начать с того обстоятельства: кто это, в сущности говоря, такой и что он здесь делает?

– Нет ничего проще, – опустив книзу прекрасные глазки, начала свою страшную повесть красотка, – некогда, еще в восьмидесятые – девяностые годы, когда меня еще и в помине не было, этот человек, будучи на то время живым, носил прозвище Ростовского потрошителя и держал в ужасе всю нашу область и большую часть Советского государства; ты уже, думаю, догадался либо «пробил» по своим каналам – что кажется мне наиболее вероятным! – я родом оттуда, а именно из города Новочеркасска; однако это не так уж и важно, поэтому вернемся к основному рассказу, – дальше она говорила полушепотом, словно читала зловещее заклинание, – за время своей жизни и преступной деятельности он умудрился умертвить самым жестоким образом более чем пятьдесят человек, из которых в основном были несовершеннолетние и малолетние дети; некоторых он насиловал, хотя специалисты вроде бы как говорят, что к прямому половому контакту он был не способен и добивался того, чтобы «кончить», за счет жестоких пыток и издевательств; писали, у одной его жертвы, второй или, может быть, третьей – какой именно, этого в точности я не помню? – во влагалище и заднепроходном отверстии нашли обломки деревянных палок либо сучков… причем это было на самом деле – и в этом можешь даже не сомневаться! Хотя – чего я распинаюсь и вникаю во все эти ужаснейшие подробности? – открой Википедию и там подробно ознакомься со всей его жизнью и совершенными преступлениями… однако там же ты в той же мере прочтешь, что его казнили и похоронили в одной из могил тюремного кладбища.

– Вот как? – неподдельно удивился оперуполномоченный, в силу своей молодости хотя и слышавший его имя, но не знавший всех ужасных подробностей. – Но как же тогда стало возможным, что он опять возобновил свои страшные, просто ужаснейшие, убийства? Его что, умертвили «условно» и заменили на срок тюремного заключения, который уже закончился?

– Нет, – поднимая голову и глядя прямо в глаза сидевшего рядом «опера», твердым голосом ответила значительно посмелевшая девушка, в недавнем прошлом бывшая непревзойденной трусихой; удивительно, но к этому времени она полностью изменилась и каким-то непостижимым образом в одночасье сумела закалить свой характер и решимостью, и в той же мере отвагой, – ему уже тогда было почти шестьдесят лет – представь, сколько бы ему было сейчас… девяносто? Да, – прочитав в глазах оперативника некое недоверие, тем не менее продолжала Даша незаконченное повествование, – того маньяка действительно расстреляли, но похоронили не на тюремном кладбище, как это везде было указано, а на одном заброшенном и древнем погосте, в самой какой только возможно безымянной могиле. И все вроде бы хорошо, но только понимаешь, какая случилась штука… один мой не очень умный, а проще сказать, совсем неразумный дружочек нашел где-то стародавнее мистическое заклятье, способное воскрешать мертвых и возвращать умерших покойников к жизни; в дальнейшем, невзирая на все наши протесты, он все-таки взял да и вытащил выродка с того света. Признаюсь: я тогда тоже присутствовала при том ритуале; но мы все вначале думали, что это некая глупая шутка, потому что проводился обряд на Хэллоуин и все это выглядело просто как неразумная то ли шутка, то ли игра, то ли бесхитростная затея; однако, когда могила разверзлась и из нее возникло страшилище, я в тот же миг потеряла сознание… когда же очнулась, то обнаружила, что, во-первых, все мои друзья были жестоко убиты и что, во-вторых, вокруг никого живых не было.

– Интересно, – вдруг оборвал речь рассказчицы молодой лейтенант, до этого момента молча слушавший печальную исповедь, все еще не зная, стоит верить этому рассказу либо же нет, – вот ты говоришь, что все время, пока убивали твоих товарищей, ты была без сознания, но как же тогда тебе удалось выяснить, что их убил именно воскрешенный маньяк, если же сама ты его, говоришь, не видела?