Возвращение с Западного фронта

Он вошел в павильон и уселся в одном из задних рядов. Далеко впереди, между шляпкой с пером и лысиной, он видел голову Рут в облаках сигаретного дыма. Да ведь это самая маленькая, самая прелестная головка во всем мире, неожиданно решил он. Время от времени, когда зрители смеялись и шевелились, головка скрывалась из виду, потом возникала снова, словно далекое, нежное видение, и Керн с трудом представлял себе, что после представления Рут и он пойдут рядом, будут разговаривать…

На сцену вышел Штайнер в черном трико, разрисованном астрологическими знаками. Какая-то полная дама спрятала свою губную помаду во внутренний карман пиджака юноши, сидевшего около нее. Штайнер предложил кому-нибудь из зрителей подняться на сцену.

Керн начал «колебаться». Сегодня он это делал совершенно мастерски. Уже дойдя до середины прохода, он на глазах у всех едва не вернулся на место. Потцлох бросил ему взгляд одобрения, и совершенно зря, ибо это вовсе не был зрело обдуманный артистический прием. Просто Керн вдруг почувствовал, что не может заставить себя пройти мимо Рут.

Но вскоре он снова разыграл смущение, и все вышло легко и удачно.

После представления Потцлох подозвал Керна.

– Молодой человек, – сказал он, – что это сегодня с вами делается? Вы «колебались» просто первоклассно. От пущего смущения у вас даже пот проступил на лбу. От смущения! Изобразить пот крайне трудно, это мне известно. Как вы это сделали? Задержали дыхание?

– Думаю, это от очень сильного волнения.

– От волнения! – Потцлох просиял. – Наконец-то! Подлинное волнение артиста перед выступлением! Я вам вот что скажу: отныне будете играть и под морских львов, и под лесного человека из Нойкельна, а я повышаю ваш гонорар на пять шиллингов. Согласны?

– Согласен! – сказал Керн. – Дайте десять шиллингов аванса.

Потцлох изумленно уставился на него:

– Ах, значит, слово «аванс» вам уже знакомо? – Он достал из кармана кредитку в десять шиллингов. – Теперь сомнений больше нет: вы настоящий артист!

– Ну, дети, – сказал Штайнер, – идите к себе! Но в час дня вернитесь обедать. Будут горячие пирожки, священное национальное кушание русских. Верно, Лило?

Лило кивнула.

Керн и Рут пошли через лужайку за тиром, навстречу шуму каруселей. Свет и музыка просторной площади накатились на них светлой, сверкающей волной; их словно обдало пеной бездумного и легкого веселья.

– Рут! – Керн взял ее за руку. – Сегодня тебя ждет незабываемый вечер. Я потрачу на тебя не меньше пятидесяти шиллингов!

– Ты не сделаешь этого! – Рут остановилась.

– А вот и сделаю! Пятьдесят шиллингов израсходую на тебя! Я буду действовать так же, как Германская империя: тратить деньги, не имея их. Сама увидишь. Пойдем!

Они пошли к аттракциону «Дорога ужасов». То было грандиозное сооружение. По рельсам, повисшим высоко в воздухе, неслись маленькие вагонетки, полные визга и смеха. У входа толпились люди. Керн протиснулся сквозь них, волоча Рут за собой. Человек за кассовым окошком заметил его.

– Алло, Джордж, – крикнул он. – Опять пришел? Входите!

Керн распахнул дверцу низенькой вагонетки.

– Садись!

Рут недоуменно посмотрела на него.

Керн рассмеялся.

– Видала! Прямо чудеса! Нам ничего не нужно платить!

И они помчались. Вагонетка взмыла круто вверх, а потом точно провалилась в мрачный туннель. Какое-то чудище в цепях встало во весь рост, заулюлюкало и потянулось к Рут. Она вскрикнула и прижалась к Керну. В следующее мгновение разверзлась могила, и несколько скелетов, громыхая костями, заиграли какой-то монотонный траурный марш. Тут же вагонетка вылетела из туннеля, сделала головокружительный поворот и вновь провалилась в шахту. Навстречу неслась другая вагонетка. В ней сидели двое. Тесно прижавшись друг к другу, они испуганно смотрели на Керна и Рут. Столкновение казалось неминуемо – но еще один резкий поворот, зеркальное изображение исчезло, и они влетели в дымящуюся пещеру; чьи-то влажные руки скользили по их лицам.

Раздавив еще одного стонущего старика, они снова выкатили на свет Божий. Вагонетка остановилась. Они вышли. Рут приложила ладонь к глазам и сразу отвела ее.

– Как все вдруг прекрасно! – сказала она, улыбаясь. – Свет, воздух… До чего же хорошо, что можно дышать, ходить…

– Ты была когда-нибудь в блошином цирке? – спросил Керн.

– Никогда.

– Тогда пошли!

– Привет, Чарли! – обратилась женщина у входа к Керну. – У тебя сегодня выходной? Милости просим! Мы как раз демонстрируем Александра II.

Керн радостно посмотрел на Рут.

– Опять бесплатно! – заявил он. – Пойдем!

Александр II был довольно крупной, рыжеватой блохой, впервые выступавшей самостоятельно перед публикой.

Укротитель немного нервничал; до сих пор Александр II работал в качестве левого переднего коня четверной упряжки, неизменно выказывая бешеный темперамент, проявления которого предугадать заранее было просто невозможно. Публика в количестве пяти человек, включая Керна и Рут, с напряжением следила за ним.