Возвращение с Западного фронта

Керн взял Рут за руку и повел за собой. Вскоре ее глаза привыкли к темноте. Как привидения, вырисовывались вздыбленные деревянные лошадки, олени застыли в своем нескончаемом беге, лебеди раскинули крылья, полные таинственных сумерек. И словно само спокойствие, едва различимые, горбились своими могучими спинами слоны.

– Сюда! – Керн подвел Рут к гондоле. Взяв несколько подушек из фаэтончиков и карет, он устлал ими дно гондолы. Затем сорвал с одного из слонов расшитую золотом попону.

– Вот тебе одеяло, как у принцессы…

Снаружи перекатывался затяжной гром. Вспыхивали молнии, и душный мрак шатра озарялся матовым, бледным блеском, и тогда пестрые раскидистые рога и сбруя животных, мирно построившихся друг за дружкой в вечный круг, сливались в какое-то нежное, далекое видение зачарованного рая. Керн смотрел на бледное лицо и темные глаза Рут. Укрывая ее, он ощутил ладонью грудь, такую же неведомую, такую же чужую и волнующую, как и в ту первую ночь, в пражском отеле «Бристоль».

Гроза быстро приближалась. Теперь гром заглушал ливневые струи, хлеставшие по туго натянутой брезентовой крыше, с которой низвергались потоки воды. Земляной пол содрогался от раскатов, и вдруг, когда один из них, особенно мощный, еще не успел отзвучать, карусель дрогнула и стала медленно поворачиваться. Она двинулась по кругу, словно нехотя и куда медленнее, чем днем, повинуясь какому-то тайному принуждению. Заиграл механический орган, тоже медленнее, чем днем. Звуки перемежались необычайно длительными интервалами. Карусель повернулась всего лишь на пол-оборота, будто спросонья… Затем вновь замерла. Умолк и орган, точно обессилев от напряжения, и только дождь, эта древнейшая колыбельная песня, продолжал шуметь.

Часть вторая

X

Площадь перед университетом раскинулась под слепящими лучами полуденного солнца. Воздух был прозрачный и голубой, а над крышами кружила беспокойная стайка ласточек. Керн стоял на краю площади, ожидая Рут.

Первая группа студентов вышла из широких дверей и стала спускаться по лестнице. Керн привстал на цыпочки – не мелькнет ли ее коричневый берет. Обычно она появлялась в числе первых. Но сегодня он не увидел ее. Потом студенты почему-то перестали выходить из здания, а некоторые из вышедших вернулись обратно. Видимо, что-то случилось.

И вдруг, словно от удара взрывной волны, из дверей вырвалась плотно сбившаяся группа студентов. Они дрались.

Керн услышал выкрики: «Евреи, вон!», «Бей моисеевых сынов по кривым рожам!», «Гоните их в Палестину!»

Он быстро пересек площадь и встал у правого крыла здания. Ему не следовало вмешиваться в потасовку, но хотелось быть поближе к выходу, чтобы вытащить Рут, как только она покажется.

Десятка три студентов-евреев пытались пробиться. Плотно прижавшись друг к другу, они проталкивались вниз по ступенькам, окруженные доброй сотней погромщиков, со всех сторон осыпавших их ударами.

– Расшибите эту кучу! – заорал высокий черноволосый студент, больше похожий на еврея, чем многие избиваемые. – Хватайте их поодиночке!

Он стоял во главе ватаги, которая с криком и улюлюканьем вклинилась в группу евреев, раздробила ее и, выхватывая их поодиночке, выталкивала на расправу. Тут же принимались обрабатывать жертву кулаками, связками книг и палками.

Но где же Рут? Керн тревожно следил за побоищем. Рут нигде не было видно, и он решил, что она укрылась в здании университета. Наверху на ступеньках стояли только два профессора. Один из них – румяный, с расщепленной седой бородкой а-ля Франц-Иосиф – широко улыбался и довольно потирал руки. Другой – худощавый и суровый на вид – стоял неподвижно и сосредоточенно смотрел на избиение.

На площади показались три полицейских. Торопливым шагом они подошли к университету. Шедший впереди остановился неподалеку от Керна.

– Стоп! – скомандовал он двум другим. – Не вмешиваться! – Оба других тоже остановились.

– Евреи, да? – спросил один.

Первый кивнул. Заметив Керна, он пристально посмотрел на него. Керн сделал вид, будто ничего не расслышал. Он обстоятельно закурил сигарету и, словно невзначай, сделал несколько шагов в сторону. Полицейские, скрестив руки, с любопытством наблюдали за дракой.

Одному невысокому студенту-еврею удалось вырваться. На мгновение он остановился, точно ослепленный. Потом, увидев полицейских, подбежал к ним.

– Идите! – крикнул он. – Быстрее! Помогите же! Ведь их убьют!

Полицейские молча глазели на него, точно перед ними возникло какое-то диковинное насекомое. С минуту он растерянно смотрел на них. Затем, не сказав ни слова, повернулся и направился обратно к свалке дерущихся. Он не прошел и десяти шагов, как два студента отделились от толпы и ринулись на него.

– Ах ты, жидовская морда! – орал бежавший впереди. – Плакаться пошел! Справедливости захотел! Вот тебе справедливость!