Возвращение с Западного фронта

Неподалеку от Муртена они переночевали в пустом сарае. Ночью разразился ураганный ливень. Ветхая крыша протекала, и они проснулись промокшие до нитки. Хотелось просушить одежду, но нельзя было развести огонь – все отсырело. С трудом найдя относительно сухой уголок, они снова заснули, тесно прижавшись друг к другу, но согреться не удалось: пальто, служившие им одеялами, промокли насквозь. Становилось все холоднее, и они часто просыпались. Кое-как дотянув до утра, двинулись дальше.

– Пойдем побыстрей, и станет тепло, – сказал Керн. – Через час выпьем где-нибудь кофе.

Рут кивнула.

– А может, и солнышко покажется. Тогда быстро обсохнем.

Но весь день было холодно и ветрено. С утра над полями проносились ливни. Это был первый по-настоящему холодный день, низко плыли рваные облака. Днем снова разразился ливень. Рут и Керн переждали его в небольшой часовне. Здесь было очень темно. То и дело раздавались раскаты грома, молнии прорезали пестрые витражи с изображениями святых в синих и красных одеяниях; святые держали в руках развернутые свитки с изречениями о мире в небесах и благоволении в душе человеческой.

Керн почувствовал, что Рут сильно дрожит.

– Тебе очень холодно? – спросил он.

– Нет, не очень.

– Давай походим немного. Так лучше. Боюсь, как бы ты не простудилась.

– Я не простужусь. Дай мне только немного посидеть.

– Ты устала?

– Нет. Просто хочется еще немного посидеть.

– Все-таки походим. Хоть две-три минуты. Нельзя сидеть так долго на холодном каменном полу, да еще в мокрой одежде.

– Ладно.

Они стали медленно бродить по часовне. В пустом помещении гулко отдавались шаги. Они проходили мимо исповедален – зеленые портьеры вздувались от сквозняка, обошли алтарь, заглянули в ризницу.

– До Муртена осталось целых девять километров, – сказал Керн. – Надо где-нибудь заночевать.

– Девять километров мы вполне можем пройти.

Керн что-то пробормотал.

– Что ты сказал? – спросила Рут.

– Ничего. Просто проклинаю некоего Биндинга.

Она взяла его под руку.

– Да забудь ты про это! Бог с ним!.. Кажется, дождь стихает.

Они вышли на дорогу. С неба еще падали капли, но над горами встала огромная радуга. Она перекинулась через всю долину, словно огромный многоцветный мост. Далеко за лесами, сквозь разрывы облаков хлынул поток желтовато-белого света, залившего весь пейзаж. Солнца они не видели: свет, вырывавшийся из-за облаков, слепил их.

– Идем, – сказала Рут. – Как будто распогодилось.

К вечеру они пришли к какой-то овчарне. Пастух, пожилой и молчаливый крестьянин, сидел перед дверью. У его ног лежали два сторожевых пса. С громким лаем бросились они на Рут и Керна. Крестьянин вытащил из зубов трубку и присвистнул. Собаки тотчас же вернулись к нему.

Керн подошел к крестьянину.

– Можно переночевать у вас? Мы промокли в устали. Идти дальше нет сил.

Крестьянин долго смотрел на него.

– Наверху сеновал, – сказал он наконец.

– Это все, что нам нужно.

Пастух снова уставился на него.

– Отдайте мне спички и сигареты, – проговорил он после паузы. – Там много сена.

Керн повиновался.

– Поднимитесь по внутренней лестнице, а я запру за вами овчарню. Я живу здесь в городке. Утром приду и выпущу вас.

– Спасибо! Большое спасибо!

Они вскарабкались по лестнице. Сеновал был полутемный и сырой. Через некоторое время пришел крестьянин. Он принес им винограда, немного козьего сыру и черного хлеба.

– Теперь я вас запру, – сказал он. – Спокойной ночи!

– Спокойной ночи! И еще раз спасибо!

Они слышали, как он спустился. Затем сняли с себя мокрую одежду и разложили ее на сене. Достав из чемоданов пижамы и шлепанцы, принялись за еду. Оба очень проголодались.

– Вкусно? – спросил Керн.

– Чудесно!

– Нам здорово повезло, правда?

Она кивнула.

Крестьянин запер овчарню на замок. На сеновале было круглое окно. Примостившись около него на корточках, они смотрели вслед удаляющемуся крестьянину. Ясное небо отражалось в соседнем озерке. Крестьянин неторопливо шел по скошенному полю, шел степенным шагом человека, постоянно живущего на природе. Кроме него, не было видно никого. В полном одиночестве брел он через поле, и, казалось, весь небосвод покоится на его темных плечах.

Они просидели у окна до сгустившихся сумерек, до того предночного часа, когда все обесцвечено и серо. Колыхались последние тени, и сено за их спинами выросло в какую-то фантастическую гору. Его аромат смешивался с запахами торфа и виски, исходившими от овец. Животные были видны сквозь люк – смутная мешанина пушистых спин. Отрывистое блеяние. Понемногу овцы утихомирились.

Утром пришел крестьянин и отпер овчарню. Керн спустился вниз. Рут еще спала. Ее щеки горели, и она порывисто дышала. Керн помог крестьянину выгнать овец.

– Можно нам остаться у вас еще на день? – спросил он. – За это мы вам охотно поможем, если найдется работа.

– Помогать тут особенно нечего. Но остаться можете.

– Спасибо!

Керн спросил, есть ли немцы в городке. В списке Биндера этот городок не значился. Крестьянин назвал ему нескольких лиц и объяснил, как их найти.