Возвращение (СИ)

— Не хочешь по-хорошему! — наконец прохрипела трубка. — Ты труп!

Ха-ха! Нашёл чем испугать того, кто умер семнадцать лет назад!

38

Гостей долго ждать не пришлось. Я даже приоткрыл дверь. Зачем создавать людям трудности? Жизнь и без того штука сложная. Один из прятавшихся тогда на чердаке это уже знает. Испытал, можно сказать, на собственной шее. Ха-ха!

Так, значит я труп?! Нет, ребята, с таким раскладом Сид не согласен. Хотя, откуда взяться Сиду?! Хватит раздвоений и игры в супермена. Хватит изображать доходягу с карандашом в руках, выпуская тёмную половину лишь в экстремальных случаях. Пришло время стать единым целым. Мои губы изогнулись в циничной ухмылке, коей я так завидовал в последнее время. В голове сложился готовый план действия.

Минут десять визитёры насиловали звонок, потом — удар в дверь такой силы, что содрогнулись стены. Так в гости приходят либо чересчур самоуверенные, либо совсем отчаявшиеся люди. Я затаился на антресоли.

— Выходи, падла! По-хорошему! — очень вежливое обращение. Характерный лязг. Теперь я уж точно не выйду. Абсолютно никакого желания схлопотать пулю. Виртуоз сыска — Барыбин — повернёт дело так, словно это я напал с оружием и вышиб себе мозги по неосторожности. Плавали — знаем.

Интересно, сколько у них стволов? Если один — дело небезнадёжно. В случае обыска вооружённый будет лезть вперёд. Моё спасение — неожиданность. Если обезвредить стрелка (на антресоль с пола не заглянешь, а человек на стуле — конструкция неустойчивая). Один точный удар — силы равны! Если только второй не успеет подхватить оружие. Если, если, если… Слишком много «если»! Впрочем, отступать всё равно некуда.

— Ну, выходи же! — голос Алика доносился то с кухни, то из комнат, возвращался в прихожую. Хлопнула дверь в ванной. — Ты что же, гад, в моём городе устроил?! Я тебя зубами рвать буду! Выходи!

Интересно, почему молчит Барыбин? Да и шаги вроде как одного человека. Устроили охоту по всем правилам? С загонщиком и засадой? Красные флажки часом, не захватили? Я невольно попытался вжаться в стену. Задел ворох старых газет. Алик моментально среагировал на звук.

— В прятки играешь?! — от его смеха у меня пробежал холодок по спине. — Палочка-выручалочка, зёма! Писатель, мать твою! Выходишь? Ну, смотри!

Внизу чмокнуло. Ещё раз. Ещё… В фанерных дверцах одна за другой появились круглые дырочки. Щепки ударили в лицо. Сыплющаяся с потолка побелка попала в глаза. Что-то ужалило в голень. Я вскрикнул.

— Попал, мать твою! — Альберт плотоядно хохотнул. Чмок, чмок, чмок. Новые дырки в фанере и новые дырки в моём животе, если бы не злосчастный тюк газет. Каким-то чудом я укрылся за ним почти целиком. На каждый выстрел я отзывался стоном. Алик отвечал торжествующим смехом.

Чёрт возьми, почему молчит Барыбин? Что он задумал?!

— Жив ещё?! — очередной выстрел. — Разоблачитель хренов! — вот он — долгожданный щелчок! Другого выхода нет! Несколько секунд, пока новоявленный Ворошиловский стрелок перезаряжает оружие. Или пан, или пропал!

Я оттолкнулся от стены. Держа газетный тюк наподобие щита, вышиб изрешечённую фанеру. Раненная голень отозвалась тупой болью. Пропитавшаяся кровью кожа штанов неприятно хлюпнула. Точно напротив Альберт дрожащими пальцами судорожно перезаряжал уродливо-длинноствольный пистолет. Увидев меня, он по-волчьи оскалился. Обойма встала на положенное место. Лязг передёрнутого затвора прозвучал смертным приговором. Вот ведь семейка! Младший братец уже брал меня на мушку (слава богу, игрушечного пистолета), сейчас — черёд старшего! Он-то шутить не собирается!

Взгляд приковал безжалостно-тёмный провал глушителя. Никогда бы не поверил, что такая крошечная дырочка похожа на бездонный колодец, притяжению которого невозможно сопротивляться. Хочется расслабиться и падать, падать, падать…

Пока дурацкие мысли бились о чувствующую прицел лобовую кость, руки делали своё дело. Я метнул газеты, почти не целясь. Наугад. Через мгновение — чмокающий звук. Обожжённое ухо. Ругань Алика. И полёт. Полёт сорвавшейся с тетивы стрелы. Её двуногая мишень оказалось на редкость мягкой. Моя голова тараном ударила Альберта в грудь. Он коротко вякнул и отлетел прочь, сметая попавшуюся по дороге мебель. Пистолет кувыркнулся в воздухе. Приземлился за телевизором.

Тело бизнесмена впечаталось в стену и сползло на пол. Умиротворение сошло на его лицо. Альберт походил на спящего. Оглушённый и едва соображающий я вскочил на ноги. Пошатываясь, развернулся. Барыбин — единственная связная мысль в гудящем мозгу. Странное дело — за спиной никого не оказалось.

Я проковылял к окну. Сорвал штору. Кое-как перевязал ногу. Царапина, конечно, но терять кровь нельзя. Ясная голова нужна как никогда. Не давала покоя тёмная лошадка — Барыбин. Почему он ещё не объявился на сцене.