Возвращение Скорпиона

Когда-то в книжке одного психолога я вычитал некий любопытный пассаж. Ежели вы бредете с ружьем по глухому лесу и до слуха вашего вдруг начинают доноситься заунывные рулады саксофона, то вам и в голову не придет, что это действительно саксофон, а не самый что ни на есть натуральный волчий вой. И наоборот: находясь в гуще цивилизации и слыша вой волка, вы, повинуясь голосу здравого смысла и целой куче осознанных и неосознанных, но сызмальства засевших в печенках установок, наверняка не понесетесь тотчас же прочь, а лениво подумаете, что это, должно быть, какой-то полоумный меломан, в то время как волк, возможно, уже дышит вам в затылок.

К чему это я?

А хрен его знает.

Хотя, может, и к тому, что, вывалившись из подъезда не в лучшем расположении духа и занятый своими, самыми разнообразными мыслями, я не вполне адекватно отреагировал на очень негромкий и очень бесцветный оклик:

— Стоять!

Удивленно поднял голову:

— Что?!

Шагах в пяти от меня торчала сухощавая фигура парня лет двадцати трех-двадцати четырех. Лицо его было ну ничем не примечательно; про таких говорят иногда — "слепая задница". И вот эта-то "задница", уже напыщенней и наглей, повторила:

— Стоять! — и выразительно пошевелила пребывавшей в кармане легкой куртки правой рукой.

Я пожал плечами и остановился:

— Что дальше?

— Руки назад, — хмуро буркнул он.

Я уточнил:

— За голову или за спину?

Пару секунд он думал. Надумал.

— За спину. И чеши к дороге. Да не дёргайся, а то ежели чего…

Это я понимал. Я прекрасно понимал, что "ежели чего" уж с пяти-то метров он не промажет. Ладно, пошел к дороге, а там, будто почетного гостя города, меня уже поджидала машина и двое соратников конвоира. Один сидел за рулем желтой как цыпленок "пятёрки", а второй курил на тротуаре. Увидев нас, нырнул на заднее сиденье и похлопал по плечу водителя: готовься, мол.

Я без специального приглашения молча полез в машину, и тоже назад — порядки знаем. Приземлившись, сказал:

— Всем привет! — Но ответа не получил. Ребята хранили гордое молчание. Как сфинксы.

— Двинься! — Тот, который меня "взял", сел справа и велел левому: — Достань у него пушку. Только осторожней.

Но, честное слово, зря они так перестраховывались. Если бы мне было надо их замочить, я бы мог это сделать уже как минимум два раза. Однако "мочить" их мне не требовалось, по крайней мере — пока. А требовалось мне другое — хоть какая-то ясность и хоть какая-то информация. Дурню понятно: этим пацанам велено меня куда-то доставить. Кем велено и куда? Именно эти вопросы были сейчас главными, а все прочие мелочи и неудобства сами собой отодвигались на второй план.

Левый полез в мой карман за барменовым пистолетом, и я захихикал.

— Ты чё?! — оскалился правый.

— Ничего! — ржанул я как конь и пояснил: — Щекотно. Гляди, малый, не отстрели там…

— Не бойсь, не отстрелю. — Он вытащил "ягу" и сунул себе в карман. Слушайте, ну голимые дилетанты! Неужели тот, кто их посылал, не понимал, что пришить щенков как два пальца обгадить?

И вот тут-то я малость поёжился от одной мысли. Да человек, на которого эти вахлачата работали, совершенно сознательно отправил салабонов на верную смерть. Он — х о т е л, чтобы я их убил…

Зачем, спросите? Ответ напрашивался сам собой: спровоцировав тройную мокруху, мой неизвестный враг единым махом поставил бы меня вне закона и превратил в отщепенца. То, что УК я нарушил еще вчера в "Голубом поплавке", его не удовлетворяло — видимо, потому, что официальную огласку моему партизанскому рейду придать бы не удалось: судя по разговору с Пауком, местные тузики могли этот инцидент и замять.

И вот главный мой оппонент решил обделать меня всерьез. Так, чтобы потом и выбора не было: либо говори, где алмаз, либо — на нары. Да-а, толковый, очень толковый и изобретательный дядя…

Тем временем мы тронулись и поехали, и я спросил разрешения закурить.

Правый — тот, что меня "взял" (он явно был в компании главным), недовольно проворчал что-то под нос, однако сигарету дал и любезно едва не прижег мне щеку пламенем зажигалки.

Я курил и думал о разном: Маргарите и Джоне, Ларисе и Пауке, Наталье и "Чёрном Скорпионе". Думал о том, что, невзирая на всю эту чертовню, обязательно надо будет выкроить пару часов и сходить на могилу Серого. Интересно, а ходит ли на нее хоть кто-нибудь?..

Машина вырулила на какой-то пустырь и, проехав метров сто пятьдесят, остановилась. Я вопросительно посмотрел на "крутого" главаря:

— Не понял?

Он геройски нахмурил брови:

— Щас поймешь! — и вылез из машины.

Второй тоже вылез, и в "Жигулях" остались мы с шофером.

Первый сказал:

— Ну?

— Что — "ну"? — вроде бы как трусливо пробормотал я.

— Особое приглашение требуется?

— Это в смысле — выходить?

— Ага. Вот именно — в этом самом смысле.

Я пригорюнился:

— Ладно, выхожу. — Вышел. — И что дальше?

— Что?! А вот что!..

Эх, если и были у меня еще какие-то сомнения относительно роли этих бедолаг во вновь разворачивающемся на сей благословенной земле представлении, то теперь они исчезли. Да, им велели меня "проучить", не объяснив, однако, кого следует "проучить" и во что это в конечном итоге должно вылиться.