Возвращение Солнышка

Благодаря экспресс-наблюдениям Саньке удалось установить, что именно эти отливающие перламутром чешуи и являются своего рода клеммами, ответственными за электрический разряд. Какие органы внутри рыбы отвечали за генерацию и аккумулирование электричества, без вскрытия сложно определить, но вот то, что ток бьет разрядами именно из чешуй на голой коже, - было очевидно. Более того, используя не все, а определенные чешуи, рыбина могла испускать направленный разряд нужной ей силы. Этими выводами запыхавшийся Санька не замедлил поделиться с Крутом, за что был обозван юннатом, которому лишь бы ворон считать, вместо того, чтобы поспешить в срок дойти до Песчаного Мыса. Определенно, Лисапет недаром учуял в Саньке родственную душу.

Не успели они отойти от берега достаточно далеко, чтобы потерять из виду рябую от легкого ветерка голубоватую гладь озерца, как Санька насторожился и встал столбом, словно отключившись. Крут, продолжавший бурчать по поводу абсолютной бесполезности и даже вредности занятием биологией в Зоне, в школе и вообще в мире (он все еще был сердит на Лисапета за вчерашние нотации), раздраженно обернулся:

- Ну, что там на этот раз?

- А на этот раз, - ответил Санька, открыв глаза и озираясь в поисках укрытия, - у нас небольшие проблемы.

- Какие еще проблемы?!! Кругом ни души!

В самом деле; вокруг, насколько хватало глаз, на низеньких безлесных пригорках решительно не намечалось никакой опасности.

- Это там, - махнул Санька рукой на север. - Не могу пока понять, что это, но оно живое... и приближается.

Позади сталкеров было озеро с ешаками; недолго думая, Санька стал взбираться на ближайший холм. Крут, чертыхаясь и требуя остановиться и объяснить толком, что происходит, едва поспевал за юношей, неожиданно выказавшим недюжинную прыть. Когда, отдуваясь и пыхтя, сталкер добрался до вершины, Санька уже сбросил рюкзак и деловито осматривал автомат.

- Ну и какого черта мы залезли на эту гору? С кем ты тут собрался воевать? - набросился Крут на парня, увидев в его руках оружие.

- С ними, - лаконично ответил Санька, движением головы указывая себе за спину и передергивая затвор.

Крут взглянул в том направлении. Тотчас, словно по команде, из-за гребня соседнего пригорка метрах в двухстах от них вынырнули собаки. Три... семь... десять... пятнадцать... Вроде все.

- И чего было так спешить, - ворчал Крут, с немыслимой скоростью сбрасывая рюкзак и изготавливаясь к стрельбе. - Сто раз бы успели убежать... - последние его слова потонули в грохоте коротких очередей.

Откровенно говоря, Крут, конечно же, лукавил; просто не хотел сознаваться, что Санька поступил совершенно правильно. Стая собак появилась с подветренной стороны; безусловно, они давно учуяли путников и мчались сюда с единственной целью - пообедать. Убежать от голодных псов, да еще с рюкзаками - идея, что называется, из области фантастики. Встреча с одичавшими собаками, многие из которых были носителями разнообразных и порой немыслимых мутаций, всегда заканчивалась схваткой не на жизнь, а на смерть, в которой не бывало ничьей. Если бы они, а не люди, первыми заняли вершину холма, ситуация была бы куда хуже. Тогда пришлось бы вступать в ближний бой, будучи прижатыми к воде... перспектива безрадостная, учитывая, что стая попалась немаленькая.

Эти мысли мелькали в голове Крута, пока он методично снимал одного зверя за другим. В этом деле главное - без паники; засуетишься, поспешишь, выпустишь патроны в молоко, - потом пеняй на себя, когда будут рвать на кусочки. Вот прошли два трассера, и пустой рожок в доли секунды был заменен на новый. Передергивать затвор не пришлось, поскольку последний, третий трассер из опустевшего магазина остался в патроннике. Шесть или семь животных, мертвых и умирающих, устлали соседний холм, но неумолимая кавалькада выживших уже преодолела распадок и, не сбавляя темпа, с мрачной решимостью взбиралась по пологому склону - навстречу пулям, навстречу смерти, чтобы принести смерть самим. И только тут Крут сообразил, что Санька не стреляет.

Скосив глаз, он обнаружил рядом своего напарника, со скрещенными на груди руками созерцающего эту битву с неподдельным интересом туриста. Санька вел себя не как участник баталии, а словно зритель во время просмотра занимательного фильма. Его автомат аккуратно лежал на рюкзаке.

- Ты что, мать твою... - заорал Крут диким голосом, перекрывая даже грохот своего автомата.

Санька недоуменно посмотрел на багрового от ярости Крута и, пожав плечами, достал нож. Затем он с обиженным видом - дескать, прервали на самом интересном месте, медленно пошел навстречу псам. Когда у Крута закончился второй рожок, Санька встал между ним и шестью уцелевшими собаками, которым оставалось до путников метров двадцать.

- Уйди... - взревел Крут, выхватывая пистолет.