Возвращение царя обезьян

– Прекрасный Сунь Укун уже не «там», а тут, – сказал царь обезьян, выходя из-за дерева. За его спиной стоял запыхавшийся и счастливый тигр. – Вы кричите на весь лес. Лес не любит шума, так же как горная река не знает тишины!

– Философ пришёл! – огрызнулся Ша Уцзин, поковырял в зубах и сплюнул ещё два птичьих пёрышка.

– Лучше быть философом, чем маньяком, – вступился Чжу Бацзе.

– Все философы – словоблуды! Вы и правда братья. Ты – блудливый хряк, он словоблудная обезьяна!

– А он не оборзел? – тихо спросила у Укуна блондинка.

– В край, – подтвердил Великий Мудрец.

Но Ша Уцзина мало волновала их критика. Он уже сидел под дальним кустом и с аппетитом доедал зайца, который имел несчастье показаться ему на глаза.

– Нет, я, конечно, всё понимаю, – удивилась Ольга. – У каждого вида своё видовое питание, но, может быть, вам стоило зайку хоть на костре обжарить? Ну или как минимум не есть вместе с мехом…

Высокий демон, сидя на корточках, улыбнулся ей кровавым ртом и продолжил стучать окровавленным черепом покойного зайца о пенёк.

– Что он делает? – спросила девушка.

– Пытается расколоть череп, чтобы извлечь свежий, вкусный, жирный и сочный мозг, ещё тёплый! – охотно пояснил Чжу Бацзе. – Не желаешь ли быть следующим его деликатесом, женщина?

Оскалившийся царь обезьян напомнил, что его жену и ученицу нельзя убивать. Тигр в подтверждение грустно покивал. Ша Уцзин скептически хмыкнул. Только потом как-то к слову вспомнили и о собаке.

– Брат Бацзе, слезь-ка с этой блоховозки, – небрежно потребовал Сунь Укун. – У меня счёты с Мованом, а не с его домашними зверушками.

– «Бло-хо-во-оз-ки-и»… – передразнила его Ольга. – Понабрался хамства в автобусах…

Дипломатичный Чжу Бацзе наконец-то с кряхтеньем и пыхтением поднялся на ноги и вопросительно вскинул брови:

– Хушэнь, тигриный бог! Ты пойдёшь с нами?

– А почему бы и нет, демон-свинья? – отозвался тигр. – Мне нечего делать, мне скучно, мне хочется поискать приключений и выгулять свою царственную шкуру. Но куда же мы пойдём?

Мнения разделились. Толстый и худой демоны предложили спуститься в ближайшую деревню, чтобы: 1) предаться разврату с юными девственницами (и даже девственниками, Чжу Бацзе вовсе не ханжа и принимает любые сексуальные предпочтения); 2) затем убить их и съесть.

Сунь Укун же был намерен срочно освободить свой народ и прогнать самозванца, присвоившего его имя и титул. А Ольга так же срочно требовала развод и девичью фамилию. Ну а заодно экскурсию по дворцу Нефритового императора, раз уж всё так сложилось…

После короткой перепалки Чжу Бацзе и Ша Уцзин решили, что предаться разврату и чревоугодию можно и во дворце, ведь там полно людей, которые готовят еду бессмертным, моют их ночные горшки и обстирывают их с ног до головы. К тому же, может, удастся подсмотреть за мечтой всей Поднебесной – прекрасной Гуаньинь, когда она принимает ванну…

– Гуаньинь моя тр-р-ридцатиюр-р-родная сестр-р-ра… – угрожающе рыча, напомнил тигр, и демоны, резко поумнев, клятвенно пообещали ограничиться смертным населением тридцать шестого неба.

Конечно, такое дальнее родство смехотворно, но традиции есть традиции. Никто в Поднебесной не оставит в беде своего родственника. Тем более женщину, которую положено опекать, как дитя. Тем более если эта женщина – сама бодхисатва Гуаньинь! Любой мужчина положит своё сердце к её ногам, сложит голову в её честь и будет счастлив…

– Кроме меня, – заявил Великий Мудрец. – Я ещё не лишился разума. Она заковала мою голову в золотой обруч, чтобы управлять мной и понукать меня, как презренного осла! И теперь уже я хочу сделать с ней то же самое! И ничего другого!

– Да уже больше тысячи лет прошло, зануда немытый! – огрызнулся Ша Уцзин. – Давно пора забыть про тот обруч, как родитель забывает обиды на детей, а хороший сын помнит и благодарит отца за поучение палками.

– Эта «палка» била не по твоей спине, глупая дыня!

Демон тут же вскочил и гневно замахал руками:

– Молчи, черепашье яйцо!

– Я не черепашье яйцо! – Глаза царя обезьян загорелись красным огнём, а шерсть встала дыбом. – Я рождён на вулкане из небесного камня!

– Вот поэтому ты и черепашье яйцо! Выродок! Может, ты ещё и зелёную шляпу носишь, а?!

– Да что происходит?.. – вмешалась Ольга.

Толстый китаец открыл рот, потом подумал, махнул рукой, взял валявшуюся на земле собаку за хвост, перекинул через плечо и пошёл вслед за продолжающими непонятно и грязно ругаться Ша Уцзином и царём обезьян.

– Всё просто, великолепная госпожа Сунь, – решил ввести её в курс дела тигр. – Называя твоего мужа «черепашьим яйцом», Ша Уцзин намекает на то, что отец его неизвестен, он незаконнорожденный, непонятно от кого и откуда появившийся, а это так обидно-о…

– Вообще-то есть версия, что его из «небесного камня» высидела сама Гуаньинь. А может, даже Будда.

Хушэнь удивлённо округлил жёлтые глаза и задумчиво помурчал.