Возвращение в Белоземицу (СИ)

Видно не было в свадьбе той смысла,

Поздно понял, жаль — время ушло…

Сажусь на кровати и тру лицо ладонями, пытаясь прогнать остатки сна.

— Ян, это что, у на во дворе? Или в огороде? Такое ощущение, что очень близко поют.

— Мне тоже так кажется, — голос девушки подрагивает. — Я сначала думала дети, — они какую-то смешную песенку пели, долго лежала и слушала, но они начали ругаться и спорить, даже матом, очень громко, а потом затянули вот эту…

Тем временем, грустная история про упущенное время закончилась.

— Во у тебя голосище! — с завистью пискнул высоким голосом некто.

— У меня в семействе все такие, — гордо подтвердил другой, на фоне писклявых собратьев, его голос звучал почти нормально.

— Вы опять забыли обо мне, — плаксивым фальцетом влез в разговор третий. — Муфтик, ты же обещал!

— Обещал — значит сейчас сделаем! Горло требуется промочить, а голос смягчить, ну-ка подлей…

Обладатель второго голоса крякнул, выдохнул нечто вроде 'Аж печень дрогнула!' и затянул новую песню:

Я с девчонкою такой

Раньше не гулял,

Ой, да щёлочки такой,

Сроду не встречал!

Двое товарищей тут же радостно его поддержали, и три голоса вывели:

Есть у всех девчонок там

Волосня,

А у этой до земли

Там коса

Это было так неожиданно, что, скрючившись и уткнув голову в подушку, я затрясся от смеха, рядом вторила Яна. Едва мы начали успокаиваться, как следующий куплет отправил нас в новый приступ смеха.

— Ой, не могу… — пищала девушка не хуже уличных певцов.

Сами не зная зачем, мы старались не шуметь, возможно желая узнать, чем закончится история запутавшегося в косе парня. Лишь когда отзвучало последнее 'ой люли-люли-люли', я шёпотом спросил:

— Пойдём смотреть кто это, или ещё послушаем?

— Теперь даже не знаю…

Яна смотрела на меня слезящимися от смеха глазами, а я вдруг подумал, что как-то очень уж хорошо вижу в темноте. Света в комнате практически не было, но при этом, я различал даже детали небольших предметов, пусть и в серых тонах. Вот и глаза девушки, вижу очень хорошо и футболочку короткую.

На улице тем временем, очередные обсуждения вопроса 'что споём дальше' прервались новым гостем. Этот голос, был такой же писклявый, как и прочие, но в добавок его обладатель шепелявил так, что его речь до нас дошла лишь в виде шипяще-шелестящих звуков. Зато, её поняли певцы, потому что затянули заунывную историю про 'барыню, да вот не боярыню'. Что-то там у этой барыни не складывалось, но что — мы так и не узнали, потому что один из исполнителей вдруг прервал своё пение и затараторил, ругаясь. Песня прервалась, а мы наконец решили пойти и посмотреть на эти писклявые таланты.

Наскоро одевшись, я вышел в обеденную, позади скрипнула доской пола девушка.

Во-первых, обнаружилось, что гости расположились не в саду, как я думал, а во дворе. Так хорошо их было слышно, из-за распахнутой двери в сени. Входная же дверь, сделанная из толстых, но сильно рассохшихся досок, элементом звукоизоляции не могла служить в принципе.

Во-вторых, гости были необычные…

В паре метров от крыльца, на выкошенной площадке двора, расположились крошечные мужички. Одного из них, я видел вчера днём на подоконнике кухни, остальные — незнакомые, и было их даже не четверо, а пятеро. Поставив рядом два перевёрнутых ведра, которые судя по всему стащили из бани, они сидели вокруг этих импровизированных столиков на каких-то деревянных чурбачках и банально бухали: стояло несколько маленьких, по пятьдесят миллилитров бутылочек, лежали неровно отломанные куски хлеба, и другая закуска, тут же находились крошечные, размером с напёрсток стаканчики.

— Обалдеть… — донёсся из-за моей спины шёпот Яны. — Маленькие…

— Не маленькие, а малые! — поправил её сидящий к нам ближе остальных, и я по голосу узнал Муфтика. — Что за порода пошла у зеленоглазых — никакого уважения!

— Извините… малые… — я сделал из дома на крыльцо маленький шажок, точно боясь спугнуть гостей. — А вы кто вообще?

— Во-о-от, об этом я вам и говорил, — всё тот же мужичок, обернулся к остальным. — Мельчает порода!

— Грубеет, — поддакнул его сосед справа, обладатель широкополой шляпы и одеяния, которое я иначе как платьем и назвать не могу.

— Так оши-ж горошские, шикие! — шепелявый, даже пальцем в нас потыкал, словно мы остались для кого-то незамеченными.

— Это почему, мы дикие? — вконец офигевая от происходящего, я спустился с крыльца и присел на корточки рядом с компанией, с изумлением и некоторой опаской глядя на сидящего рядом Муфтика.

Как-то странно подобравшись, тот прищурился, и неожиданно дёрнул ко мне головой, резко выкрикнул и лязгнул зубами:

— Ам!

Я от неожиданности упал на задницу, а мужички покатились со своих чурбачков со смеху. Более, того, им вторил звонкий голосок Яны, которая привалившись к крыльцу, спрятала лицо в ладонях. Предательница, блин…