Возвращение в Белоземицу (СИ)

— Сроду не видывал… Он хочет выпить за зеленоглазую, — пояснил он и дедульки возбуждённо зашептались, хмурясь.

— За прекрасных дам? — поддержал я, и приподнял свою кружку, прерывая их споры.

— Ну докатились, — пискнул один из малых, но всё же от тоста никто не отказался.

— А как получилось, что вы её зеленоглазой зовёте, а люди ведьмами?

— Так зеленоглазые они и есть, — пояснил мне Муфтик. — Все такие, можно сказать это их родовая черта. И ещё рыжие почти всегда.

— Почему вы не хотите мне рассказать о хранителях, а ему о таких как я рассказываете? — возмутилась девушка. — Это несправедливо!

— Нам можно всё! — важно сказал Муфтик. — не имеем мы ограничений, этих ваших, вторых сущностей. Но мы знаем правила и лишнего не болтаем, только общее, то, что все и так знают.

— Про глаза не знают, — сказала Яна, но без убеждённости.

— Ну а как получилось, что мы живём у тебя дома… — протянул глава ветви, и дедульки заулыбались, а я вновь заподозрил, что сказал что-то неправильное. — Всё совсем наоборот, это ты сейчас живёшь в доме у нас и ушедшего хранителя.

— Последний хранитель жил здесь!?

— А чему ты удивляешься? Или ты думал, что его дом был в дупле большого дерева?

— Да я как-то не думал…

Кажется, добыча сведений не клеилась. Муфтик и так не особо откровенничающий, на следующие вопросы чаще отмалчивался или советовал мне поискать ответы самостоятельно. Издеваются они надо мной, что ли, ну где я их буду искать? У себя в подполе, в исполинской россыпи водочных бутылок разве что. Я хихикнул, и дедульки посмотрели одобрительно, кажется им понравилось моё состояние. Водка неожиданно хорошо и быстро сегодня дошла до меня, жара и отсутствие полноценного завтрака сделали своё дело. Мы выпили снова. Я пытался придумать, о чём ещё спросить, когда малые неожиданно напряглись.

— Шпоём! — только захмелевший Фультик кажется перестал замечать, происходящее вокруг.

— Люди, люди идут! — зашикали ему остальные, и наши гости вдруг дружно метнулись в кусты.

По реке вниз по течению проплыла лодка, из которой на нас без особого интереса смотрел пожилой рыбак.

— За тебя, хранитель! — донеслось из кустов, и я только сейчас заметил, что бутылки нет рядом.

— У меня пусто, — пожаловался я и демонстративно потряс перевёрнутой кружкой, но был проигнорирован.

Яна, расположившаяся неподалёку на песочке, поднялась и махнула мне рукой:

— Ты как, не совсем сомлел? Пойдём искупаемся? Пока ещё этот рыбак уплывёт…

Немного освежившись, мы растянулись рядом с мангалом, и пользуясь тем, что гости отказывались показываться, пока лодка не скроется за поворотом реки, спросил у подруги:

— Ян, Муфтик сегодня вскользь упомянул о том, что ты делаешь… Ничего не хочешь мне рассказать?

— Не-а, — откликнулась девушка. Так же как и я, она улеглась прямо на песок, животом вниз, и потому, когда сейчас подняла голову, правая щека была покрыта светлыми песчинками, которые я смахнул рукой и, не удержавшись, поцеловал свою ведьму.

— Я тебе доверяю, — тихо сказал я. — Но хочется хотя бы иногда получать откровенные ответы.

— Будут, ну пожалуйста, потерпи ещё немножко…

Она кажется была почему-то немного грустной, хотя и пыталась это скрыть, и я не стал настаивать. В последнее время, я начал чувствовать внутренний настрой людей: продавщицы в магазине, Семён Потапыча, которого ещё дважды встречал у колодца, и иногда моей ведьмочки Яны. Она ощущалась редко и очень странно: очень близкая и чужая одновременно, своим присутствием привносила в мой внутренний мир покров покоя и близости, и в то же время зеленоглазой дремлющей силы. Именно так и ощущалась, точно красивая и грациозная львица, которой хочется любоваться и погладить, вдруг поднимает голову и изучает тебя узкими тёмными зрачками зелёных глаз. Однажды в такой момент мне вдруг стало очень неуютно и я, не зная, что делать, ушёл просто погулять по Белоземице.

— Мы с вами! — порадовал нас Муфтик, вылезая из кустов. — Вот так и живём, стараемся не показываться на глаза, уходим подальше от городов…

— А почему, кстати? — заинтересовался я. — Ну жили бы с людьми вместе, мне кажется привыкли бы.

— Ага, и будут держать бы в лабораториях, а то и вовсе истребят. Мы ведь тоже всякое можем, да и знаем такое, что твоим городским умникам только во снах снится! Вот ты, я смотрю отчего то не побежал хвастаться тем новым, что теперь умеешь. А рассказал бы людям — тебя конечно любили бы, да? — в голосе малого явственно зазвучала ирония, и я был вынужден согласиться.

Никто бы меня конечно своей любовью не одаривал, разве что в лаборатории какой-нибудь профессор, который по результатам проводимых опытов статью за статьёй писал.