Возвращение в Чарлстон

– Они мне ужасно нравятся именно такими, какие есть. Когда у меня будет ребенок, я буду купать его в чаше для пунша. Серебряная ложечка на зубок не идет ни в какое сравнение с серебряной ванночкой.

Они пообедали с родителями Уэнтворт. По чарлстонским меркам это была весьма изысканная трапеза, и хозяева старательно поддерживали разговор. «Конечно, – подумала Гарден, – Уэнтворт рассказала им о жизни в Нью-Йорке и Саутхемптоне. Они, должно быть, думают, что я ожидаю, чтобы мне прислуживали Гарольд или Элси». Она понимала, что мистер и миссис Рэгг никогда уже не смогут держаться с ней непринужденно. А возможно, и никто в Чарлстоне. «Чем скорее я уеду, тем лучше для всех, – подумала она с горечью. – Я ничуть не изменилась. Это они стали другими».

62

– Креветки, креветки, сырые креветки! Берите скорее креветки!

Крик этот разбудил Гарден на рассвете. Она по привычке протянула руку к колокольчику на столике у кровати. Там его не оказалось.

«Черт возьми, – подумала она, – спускаться вниз за кофе, да еще разговаривать с Занзи, пока пьешь…» Она повернулась на другой бок и снова заснула. Потом ее разбудил разносчик овощей. На этот раз Гарден встала и подошла к окну послушать. Она увидела реку с неподвижной, гладкой, как зеркало, водой, сверкающей под лучами утреннего солнца. Зеленовато-серая вода напоминала олово. Небо было такого же цвета. Солнце еще не успело очистить его от зимней дымки. Белая чайка носилась по серому небу и ныряла в серую воду, выхватывая оттуда серебряную рыбу. Потом опять все замерло, кроме доносящихся издалека криков зеленщика. Кругом царили мир и покой.

Над крышами разнесся звон колоколов церкви Святого Михаила.

– «Верни кота, Дик Виттенгтон», – тихо пропела с ними Гарден. И еще раз. «Половина – интересно чего», – подумала она и сказала вслух: – Половина после кофе.

Накинув кашемировый халат и домашние туфли, она сбежала вниз, в кухню.

– С добрым утром, Занзи, – пропела Гарден.

– Чего это ты поднялась? Еще только половина девятого.

– Я принюхиваюсь, пахнет ли уже кофе. И кажется, чувствую его запах.

– Что-то ты уж больно разбаловалась, как стала янки, – проворчала Занзи.

Утром Гарден отправилась в Барони навестить Ребу, Метью и остальных друзей в поселке. Реба восхищалась ее платьем, новой прической и удивлялась, как удалось решить проблему двухцветных волос Гарден.

– Это надо же, я все время красила одежду, но мне и в голову не приходило, что людей тоже можно красить.

Гарден рассказала им о Джоне и попыталась уговорить навестить его.

– Может, и съездим, – ответил Метью. Гарден поняла, что этого никогда не случится. Вернувшись в город, Гарден вдруг решила заехать в Эшли-холл. Она бы очень хотела повидать мадемуазель Бонгранд, рассказать, что уезжает на Лазурный берег. Дверь открыла служанка.

– Никого нет, – сказала она. – Сейчас каникулы. О Господи! Какая же она глупая. Конечно, никого здесь быть не может.

– Вы здесь недавно? – спросила Гарден. – Я раньше здесь училась. Меня зовут Гарден Трэдд. Я теперь живу не в Чарлстоне и просто хотела навестить старую школу. Можно войти?

Служанка неохотно впустила ее. Гарден вошла в холл и, как всегда, ощутила радость при виде спиралью поднимающейся вверх лестницы.

– Я даже не представляла, как люблю это место, – тихо произнесла она.

– Да, мэм, но мне еще надо мыть полы.

– Понимаю. Спасибо, что позволили войти. – Гарден шла по дорожке, держась, словно на уроке хороших манер. Как они все смеялись, когда она демонстрировала свое умение носить на голове корзину с бельем! Надо не забыть показать это в Нью-Йорке. Можно будет устроить настоящее соревнование. Такое, в котором она будет победительницей.

– Гарден, дорогая, я так рада, что ты приехала, – поцеловала ее Элизабет Купер. – Садись и расскажи мне о большом городе. Ты можешь остаться пообедать? Надо было спросить, когда ты позвонила, но я так обрадовалась, что обо всем забыла.

– Я должна была бы позвонить раньше. Я не знала, как буду занята, пока не приехала сюда и не говорила с Уэнтворт. Мне придется обедать дома.

Репетиция свадебной церемонии была назначена на следующий день, а после нее – чай у Рэдклифов. Гарден одевалась очень тщательно. «Постараюсь выглядеть как можно хуже, – пообещала себе она. – Сегодня всех должна затмить Уэнтворт». Она уже жалела, что отдала шить платье подружки невесты собственному портному. Оно было того фасона и из той материи, как сказала Уэнтворт, и все же выглядело явно нью-йоркским. Гарден надела простое синее платье. Слишком шикарно. Убрала полосатый шелковый пояс и галстук. Слишком траурно. Добавила широкое золотое ожерелье. Слишком богато.