Возвращение в Холлихилл (ЛП)

— Но, бабуля, мы уже обсуждали это, — перебила ее Эмили. Ей пришлось справиться с собой, чтобы голос не звучал очень уж нетерпеливо, но это была правда: эту дискуссию они уже вели вчера вечером, и Эмили не хотела начинать ее еще раз. — Мама хотела, чтобы я поехала, — повторила она. — Кроме того мне почти восемнадцать, как ты прекрасно знаешь.

Бабушка вздохнула, затем кивнула, вытащила из кармана кофты маленький, блестящий комок и положила на стол перед Эмили.

— Что это? — взволнованно спросила Эмили. Она была благодарна за смену темы, даже если чувствовала, что ее бабушка еще не согласилась на сто процентов.

- Что-то, что принадлежало твоей маме. Я хотела отдать тебе это вчера, но... новостей и так было слишком много.

Эмили схватила предмет и размотала золотую цепочку, скорее всего, браслет на запястье. Он казался очень старым, очень простым и прочным, с замочком, который был выполнен в виде маленького шарика, некогда золотого цвета, грубым и потрепанным на ощупь. Только когда Эмили поднесла его прямо к глазам, она смогла рассмотреть едва заметные насечки — такие аккуратные и переплетенные друг с другом, что их было невозможно расшифровать.

— Вау, — тихо прошептала она и вопросительно посмотрела на бабушку.

Та помедлила некоторое время и обхватила ладонями чашку с шоколадом. Она выглядела уставшей, под ее карими глазами появились темные круги, и ее обычно округлые черты лица вдруг показались какими-то впалыми и хрупкими.

— Эм, я нашла цепочку в письменном столе твоей матери, — начала она. — Она лежала на письме, в маленькой шкатулке. — Казалось, она хотела добавить еще что-то, но затем сжала губы. Эмили опустила цепочку и вместо этого положила руку на бабушкину.

— Ты думала, она папина, не так ли? — мягко спросила она. — Если ты хочешь ее оставить, я понимаю, это так естественно, что ты...

— Открой ее.

— Что?

— Цепочка, открой замочек.

Эмили охватило очень странное ощущение покалывания, которое, казалось, распространилось по всему позвоночнику. Она взяла украшение двумя пальцами и нажала на маленькую кнопку, которая, очевидно, держала вместе две половинки круглого замка. Он сразу же открылся, а ее бабушка начала жадно хватать воздух.

— Бабуля? — неуверенно спросила Эмили. Она протянула ей цепочку.

Ее бабушка покачала головой.

— С тех пор как браслет у меня, — объясняла она, — я хранила его в ящике моей прикроватной тумбочки, — Она скорее выдохнула это предложение, а не произнесла, так, как будто ждала целую вечность, чтобы освободиться от него. Эмили вздохнула. — Я бы с удовольствием носила цепочку, — но замочек не открывался, — она сглотнула и посмотрела на Эмили широко раскрытыми глазами.

— Бабуля... — сказала девушка, но бабушка перебила ее.

— Все эти годы цепочка лежала в ящике рядом с кроватью. Но когда я хотела забрать ее вчера вечером, браслета там не оказалось. В конце концов, я... — она набрала воздуха. — Он лежал в моей шкатулке с украшениями, на письме твоей мамы, точно также как я нашла его тогда в ящике Эстер. И я не знаю, потому ты так легко смогла его открыть. Этого просто не может быть, — последнее предложение она произнесла шепотом, и Эмили потребовалось время, чтобы понять смысл. Затем она прыснула от смеха.

— Боже милостивый, бабушка, ты страшно напугала меня, — смеясь, сказала она, но как только взглянула в испуганное лицо бабушки, быстро стала серьезной.

— Послушай, все это легко объяснить, — успокаивающе сказала Эмили. — Ты так часто нажимала на замок, что он застрял, а потом механизм вдруг разблокировался сам, потому что был в открытом состоянии, — как иначе? В украшение, которое живет своей жизнью, Эмили совсем не верила. — Сто процентов ты просто забыла, где оставила браслет в последний раз...

Бабушка энергично покачала головой.

— Я не клала цепочку в шкатулку с украшениями, — подчеркнула она.

— Бабуля... — Эмили вздохнула. Это было не в первый раз, когда бабушка что-то забывала, но она не хотела делать ей больно, поэтому промолчала. — Совершенно точно все только...

— Нет, Эмили, — прервала она. — Дело не только в этом. Несколько лет назад я была у одного ювелира, — продолжала она возбужденно. — Он сказал мне, что этот замок не открывается. Цепочка, должно быть, задумана так, что запаивается прямо на запястье владельца. Затем она больше не открывается. Он еще никогда не видел ничего подобного и не мог найти другого объяснения. В любом случае, невозможно было открыть эту цепочку, и не порвать ее.

Эмили смотрела на бабушку, как будто у той в одно мгновение на голове выросли антенны. По правде говоря, она не относилась к тому типу людей, которые вздрагивают по мелочам или пугаются историй с приведениями, но чувствовала, что еще немного и мурашки на руках можно будет рассмотреть невооруженным глазом.

— Эмили, пожалуйста, не нужно ездить в Англию. У меня плохое предчувствие по поводу этого письма, а теперь еще и этот браслет...