Возвращение в Мальпасо

Георгий сидел за столом, возвышаясь над грудой бумаг и документов, а я хозяйничал в кабинете, мечась от шкафа к бару, где стояли рюмочки, а от бара к маленькому холодильнику, из которого я выудил банку маринованных миног и огурцов. Через минуту поляна была готова, и, налив по рюмке «Мартеля», я сел напротив Георгия. Тот поднял рюмку и спросил:

– Знаешь анекдот про десантников и филолога?

– Нет, – ответил я и чуть напрягся.

– Филолог возвращается домой с синяком под глазом. Ну и жена к нему: что, мол, случилось? Ну что, отвечает. Иду с кафедры к метро, а впереди – два десантника. И слышу, один говорит другому: был у меня, мол, один хрен в роте… Ну я и не сдержался, догнал их и объяснил, что правильно говорить «во рту».

Я засмеялся, а Георгий продолжил, зацепив вилкой миногу из банки:

– Поэтому давай выпьем за то, чтобы таких филологических ошибок у нас было меньше!

Я опустошил рюмку и, поставив ее на стол, откинулся в кресле. Коньяк был очень хорош.

– Ну что там у вас стряслось?

И я вкратце рассказал Георгию историю с приставами и обнаружившимися долгами. Он хмыкал, слушая меня, и что-то записывал. Под конец, улыбаясь, сказал:

– Ты не сиди, налегай, а то сейчас засохнет все…

И я налил еще по рюмке. Выпили. Я спросил, прожевав кусок сыра:

– Георгий Александрович, а может, и по приставам включитесь? А то текущие деятели как-то странно работают…

– Поясни, – попросил тот, и я рассказал про сладкую парочку, которую мне дали для решения вопроса. Он записал и это. И сказал:

– Бог любит троицу.

Я налил еще раз. Коньяк уже начал расползаться по моему телу теплом французского солнышка. Выпили.

– Ты фильм «Щит и меч» смотрел? – неожиданно спросил Георгий.

Я покопался в памяти и почему-то не обнаружил файлов на этот счет. Очень странно.

– Нет, – честно признался я.

– Эх, потерянное вы поколение… – с напускной грустью отозвался Георгий и добавил, улыбнувшись: – Ты под защитой, парень. Никогда не забывай про это.

И протянул руку, давая понять, что мне пора.

– Завтра тебе позвоню по результатам.

– Спасибо, – ответил я и направился к двери.

II

Домой тоже пошел пешком и по дороге свернул в кофейню выпить кофе. Пришло сообщение от Остаховой – написала свой адрес и фразу: «Вдруг передумаешь». Сопроводила это парочкой веселых желтых рожиц. А мне не было так уж смешно, меня реально трясло от воспоминаний о ней и о тату на щиколотке ее правой ноги. Я поставил кофейную чашку на блюдце и отправился к Литейному.

Поднявшись на свой этаж, я впервые за все проживание в этой квартире обнаружил жизнь в окружающих меня помещениях. Жизнь эта имела вид парня не совсем понятного возраста в черной кожаной куртке и искусственно состаренных джинсах. Парень, крайне возбужденный, долбился в соседнюю квартиру и орал благим матом:

– Марья Ивановна, открывай, мать твою так, сейчас дверь ломать буду!

Увидел меня, оглядел с ног до головы и сказал гораздо спокойнее:

– Телефон, зараза, сел. А Марья Ивановна, кошелка старая, закрылась изнутри на щеколду. Видишь, не открыть! – он потряс в кулаке связку ключей.

– Родственница твоя? – спросил я, приглядываясь к его джинсам. Похоже, я ошибся: постарели они не искусственным, а самым что ни на есть естественным способом.

– Упаси Господь, – ответил он, – у меня с ней договор. Пожизненной ренты. Знаешь, что это?

– Разумеется.

– Отлично. Там коммуналка – пять комнат. Мы с товарищем четыре выкупили. Точнее, не так. В одной я сам жил. Моя. Три еще скупили. А бабулька не продает. Говорит, только так. Рента. Четыре года уже возимся. А в последнее время она чего-то вообще с катушек слетела…

– Сколько ей лет то?

– Восемьдесят три. Ленка моя ходит к ней, убирается, то-се, а я продукты покупаю. Телефон вот сел… Дай твой позвонить…

– Зайдем ко мне, – предложил я. – Чего на площадке торчать? Текилу будешь?

У меня вроде оставалась половина бутылки. Компания же сейчас мне была очень кстати, иначе я опять рисковал очутиться в тисках будоражащих кровь эмоций.

– Пошли, – ответил парень. – Я за рулем, но немного буду. Вместо валокордина. Вот, бабка, а, мать ее так! Я Валентин, кстати.

И мы прошли на кухню. Я достал текилу, лимон и соль. И, отдав свой смартфон парню, полез в шкаф за рюмочками.

– Если бы я еще номер помнил, – пробормотал Валентин. Потом заорал в трубку:

– Лена, слышь! Але! Это я – у меня труба села. Скажи мне телефон бабки, а? Заперлась на щеколду – звоню, стучу, и ни фига. Я у соседа, если чего… Вышли на этот номер…

И положил трубку. Мы выпили по рюмашке, и я, потянувшись за лимоном, услышал брякнувшую мне СМС.

– Это Ленка Марьи Ивановны телефон скинула. Я позвоню? – спросил Валя, уже набирая номер.

– Конечно, – ответил я, открывая ноутбук. – Уже звонишь…

Бабуля не брала трубку. Он позвонил еще раз. И еще раз, видимо, на городской. Не брала. Мы выпили еще по рюмке и стали соображать, что делать.

– Она болеет? – спросил я.