Возвращение в небо

— Так, говоришь, земля выручила? — уже другим тоном спросил я. — Это точно. И удивительного здесь ничего нет. Ведь над твоей родной Украиной летаем!..

В дни наступления на аэродроме никогда не собирались все самолеты полка сразу. Дело в том, что над нашим аэродромом то и дело проходили группы «петляковых», «Ильюшиных», которых нам поручалось сопровождать к цели.

Однажды мы сопровождали большую группу бомбардировщиков, летевших на выполнение боевого задания в район крупной железнодорожной станции Амвросиевка. Только миновали линию фронта, как Евгений Дранищев сообщил ведущему, что мотор его самолета парит: по-видимому, что-то случилось с системой водяного охлаждения.

Действительно, за «Коброй» Дранищева тянулась белая полоса распыленной воды или пара. Его самолет начал отставать.

Ведущий передал по радио:

— Возвращайся домой. Лейтенант Костырко, сопровождайте командира звена на аэродром!

Если бы даже не прозвучала такая команда, Николай Костырко никогда не оставил бы своего лучшего друга, да к тому же над оккупированной территорией. И два истребителя, отделившись от группы, быстро пропали из поля зрения…

Мы довели «петляковых» до цели, завязали бой с «Мессершмиттами», и наши бомбардировщики успешно выполнили задание. На обратном маршруте мы шли на незначительной высоте, осматривая небо, наземные ориентиры и все, что попадалось на пути. Делать это нас заставляла мысль о Жене Дранищеве отличном летчике, верном товарище, всеобщем любимце полка.

Оставив самолеты в капонирах, мы заспешили на КП, надеясь узнать о благополучном возвращении двух неразлучных друзей. Но здесь о Дранищеве и Костырко ничего не было известно. Мы просто остолбенели: «Как? Куда они могли деться?»

Ответа на этот вопрос нет и по сей день… То, что случилось с ребятами, так и осталось загадкой. Может, один из самолетов, теряя высоту, совершил посадку в поле, а рядом приземлился второй? Может, оба потерпели катастрофу? Может, на них напали «Мессершмитты»?..

Без вести пропавшие… Так числились в документах после этого несчастного случая Женя Дранищев и Коля Костырко… Так мы говорим о них и сейчас, спустя тридцать лет… А порою мне кажется, что мои дорогие однополчане — и поныне в полете. Для офицеров и солдат нашего полка Дранищев и Костырко навсегда остались жизнерадостными, мужественными юношами, какими были почти все мы в ту пору.

Не погостил Женя Дранищев в родных Шахтах, не возвратился Коля Костырко на любимую свою Украину. Не осталось даже могил этих мужественных офицеров. Но навеки живет в сердцах ветеранов 9-го гвардейского светлая память об этих двух юношах — русском и украинце, преданно любивших свою Отчизну и отдавших в борьбе за ее счастье свою молодую жизнь…

23 августа блестящей победой советских войск завершилась Курская битва. Одновременно был освобожден Харьков.

Маршруты наших постоянных полетов уже протянулись к самым дальним городам Донбасса. В связи с этим в последних числах августа полк перебазировался на аэродром вблизи села Павловка, километрах в двадцати от Гуково.

Наши потери значительно отразились на боеспособности полка. Прошел слух, что нас пошлют в тыл на пополнение личным составом и материальной частью. Но обстоятельства сложились иначе: в полк прибыла большая группа летчиков, а через несколько дней специальные перегонщики пригнали на наш аэродром партию «Аэрокобр».

— И где вы их только берете? — спросил кто-то перегонщиков.

— В Америке, — безразличным тоном ответили те. — Через Аляску и Дальний Восток прилетели прямо к вам, в Павловку…

Каждая эскадрилья занимала теперь отдельное помещение. В общежитиях летчиков дневальными были девушки, служившие в полку мотористами и оружейниками. Во время дежурства девчата убирали комнаты, меняли постельное белье, а если замечали, что у кого-нибудь загрязнилась гимнастерка или оторвалась пуговица, часто предлагали свою помощь.

На второй день после перелета в Павловку я надел утром ту самую гимнастерку, в которой прилетел и на которой были прикреплены все мои боевые награды, в том числе и Золотая Звезда.

В дверях меня остановила дневальная.

— Товарищ старший лейтенант, что на вас за рубашка!

— Заношенная, — спокойно ответил я. — Ты, девушка, хочешь сделать мне приятное?

— А есть у вас другая гимнастерка?

— Я был бы никудышным хозяином, если бы все время ходил в одной.

— Оставьте эту на кровати. Ведь сегодня вечером будут танцы.

Я послушался доброго совета. Натянул старую, выгоревшую на солнце гимнастерку. Она была почти белой, и лишь на груди, под орденами и Звездой, оставались темные пятна. В ней я ходил ежедневно, на ней носил и награды, с которыми не раз вылетал и за линию фронта. Так теперь делали почти все.

Переодевшись, заторопился на улицу, где ожидала машина, следовавшая на аэродром. Только собрался перемахнуть через борт машины, как кто-то из товарищей сунул мне в руки письмо, переданное еще вчера разносчиком почты. Хлопцы, увидев письмо, загалдели.

— Любовь находит нас повсюду, — продекламировал мой сосед.