"Возвращение в Рай" и другие рассказы

Причастие таинственно врачует человеческое естество. Оно принимается, как было сказано Христом на Тайной Вечере, «во оставление грехов». Механизм, как всегда, нам непонятен, но плоды Причащения ощутимы. Стоит признаться, что мы не знаем себя до конца. Сами для себя мы являемся, быть может, самой большой загадкой. Не знаем мы и своей греховности. Часть совершенных грехов осознается как грех и помнится нами. Но это малая часть. Многое ускользает от сознания или забывается. Еще большим мраком покрыты внутренние, во глубине сердца сокрытые беззакония. Эти, возможно, не актуализированные через поступок, грехи составляют главную «порчу» человека и опасность для него. Христос в Причащении, как некогда в схождении во ад после смерти на Кресте, сходит в жуткую глубину человеческого сердца и совершает его (сердца) исцеление. Это — тончайшая работа искусного врача. Хирургия глаза в сравнении с нею покажется рубкой дров.

Больное грехами сердце исцеляется не вдруг, но постепенно, и необходимость в Небесном хлебе не отпадает после его однократного вкушения.

Путешествие по пустыне представляет собой величественную картину, во многих чертах схожую с жизнью верующего человека. Это длинный и опасный путь, как струна натянутый, между землей рабства и землей свободы. Первая — Египет — образ греховной жизни.

Вторая — Палестина, Земля Обетованная — образ спасения во Христе и вселения в вечные обители. Переход через Красное море — Крещение, питание манной — Причащение. Питание привязано к странствию. Манна перестала падать на другой день после того, как они стали есть произведения земли, и не было более манны у сынов Израилевых (Нав. 5, 12). Итак, израильтяне уже не ели необычную пищу, поселившись в Палестине. Только золотой сосуд, хранимый в Ковчеге Завета, имел в себе среди прочих святынь некоторое количество манны, взятой на память о прошлых чудесах. Видеть этот сосуд евреи не могли. Там, где он находился, во Святая святых, появляться мог только один человек — первосвященник, да и то лишь раз в году. А что же мы? Питаясь на земле благодатными дарами Христа, будем ли мы лишены их в вечности?

Писание говорит, что нет. В Откровении мы читаем, что побеждающему будет дана манна сокровенная (см.: Откр. 2,17), в противоположность, возможно, «той» манне, которая была явной для всех.

Человек и в Раю должен будет питаться, хотя и не так, как сейчас. Ничем не питаться означает быть самодостаточным и иметь жизнь в себе. Никто из сотворенных существ таким не является. Ангельский мир питается благодатью, или, как можно сказать после Григория Паламы, Божественными энергиями. Человек совмещает в себе свойства и Ангела, и животного. Как животному, ему сегодня нужна земная пища. Но как духовному существу, ему всегда была и будет нужна пища духовная, так как не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих (Мф. 4, 4). Нужда в духовной пище подтверждает духовное родство человека с ангельским миром. И о манне сказано: И одождил на них манну в пищу, и хлеб небесный дал им. Хлеб ангельский ел человек (Пс. 77, 24—25).

Святые Тайны Христовы являются истинным Ангельским хлебом, поскольку это хлеб одновременно и земной, и благодатный. Он двояко питает двусоставного человека, питает и его тело, и его душу.

Как планеты Солнечной системы вращаются вокруг Солнца, так жизнь Церкви вращается вокруг Евхаристической Чаши. Эта пища дает нам возможность не умереть от специфического голода здесь, в пустыне временной жизни. Она же, эта пища, готовит нас к жизни будущей и еще на земле делает причастниками дара небесного… и сил будущего века (Евр. 6, 4—5).

Во все время странствования, как заповедь, должны звучать в сердцах христиан слова Спасителя: Старайтесь не о пище тленной, но о пище, пребывающей в жизнь вечную, которую даст вам Сын Человеческий (Ин. 6, 27).

ГРЕХИ И БОЛЕЗНИ

Прочная связь между болезнями и грехами прослеживается в Евангелии почти на каждой странице. Достаточно вспомнить слово, сказанное при Овчей купели: Не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже (Ин. 5, 14). Или исцеление расслабленного, которое Христос совершает не раньше, чем простив человеку грехи (см.: Лк. 5,23). Евангельская логика проста, как все, исходящее от Бога: будь мы безгрешны — мы были бы и бессмертны; будь мы бессмертны — мы бы и не болели.

Творец мира, одевшись в человеческую плоть, являл Свое доброе всемогущество, прощая грехи, исцеляя болезни, воскрешая мертвецов. Все эти три вида мессианской деятельности неразрывно связаны и равно необходимы, поскольку человечество именно грешно, болезненно и смертно.