"Возвращение в Рай" и другие рассказы

В «Легенде о Великом инквизиторе» Достоевский останавливается на искушении Христа в пустыне. Устами своего персонажа автор говорит о том, что даже если бы мы ничего больше, кроме этого короткого евангельского рассказа, не знали, и тогда было бы ясно как Божий день, что есть Бог и есть диавол. Предложенные вопросы не были человеческими. Их задавал грозный дух отрицания, человекоубийца, который все теми же тремя искушениями (других у него нет), как отмычками, вскрывал все (!) людские сердца. Его отмычки сломались на Христе. И ответы, которыми отвечал Постившийся в пустыне, тоже не были человеческими. Палач и знаток нашей падшей природы сделал три смертоносных выпада. И каждый раз его оружие находило пустоту, а не цель, умело отбитое более искусным воином. Очень спокойно, кротко, не выходя из себя, Христос дал понять врагу, что его власти пришел конец. Ни одного слова от Себя не сказал Сын Божий, но отвечал словами из Писания, из книги «Второзаконие». Эта краткая духовная схватка в пустыне при всей своей глубине описана столь коротко и безыскусно, что вывод очевиден: это не человеческий текст. Это — слово Божие.

Такова же и молитва Господня. Кратка и проста, но сколько драгоценного веса в этой кажущейся легкости! Она не цветиста и не поэтична, как псалмы. В ней нет метафор, нет слов, за значением которых нужно обращаться к словарям. И вместе с тем отцы назвали ее «сокращенным Евангелием». Смысл всей Библии нужно усвоить духовно, правильно, чтобы, молясь этой молитвой и говоря о Небе, об Имени, о Царстве, о Хлебе, подразумевать то, что надо, а не то, что кажется и так понятным.

Уже то, как родилась и как была подарена эта молитва, чудесно. Лука говорит, что Господь в одном месте молился (Лк. 11,1). Он молился часто, в храме и в пустынных местах, днем и среди ночной тишины. Это были не наши молитвы. В них не могло быть такой знакомой всем нам печали о совершенных грехах и просьб о помиловании. В них не было суетных просьб и корыстных прошений, которыми люди так часто оскорбляют слух Всевышнего. Это было что-то совершенно особое и благоуханное. И вот Он перестал, и тогда один из учеников Его сказал Ему: Господи! научи нас молиться (Лк. 11, 1). Господь дает ответ тут же, без размышлений и приготовлений. Его только что молившийся дух насыщен общением с Отцом, и от Своей полноты Он уделяет нам необходимую меру. Он произносит: когда молитесь, говорите (Лк. 11, 2), — и вслед за этими словами в воздухе звучит текст, который отныне будет звучать миллионы раз, на всех языках, на всех континентах. Поистине Ты прекраснее сынов человеческих; благодать излилась из уст Твоих (Пс. 44, 3).

В Царство Небесное ведет узкий путь и тесные ворота. В царство молитвы должен также приводить узкий путь. Господское повеление: молясь, не говорите лишнего (Мф. 6, 7) — об этом. Это не значит, что молитва Господня отменяет все роскошество псалмов, и славословий, и песнопений духовных (см.: Еф. 5,19), которыми столь богата Церковь. Не отменяет, но смысл молитвы осознается через внутренний мир всей Библии и через Евхаристию. Изучая Писание, участвуя в Литургии, усиливаясь исполнять заповеди, христианин делает свое сердце созвучным главной христианской молитве, и она постепенно вбирает в свою бездонную простоту всю жизнь человека.

* * *

Один богомолец, мужчина преклонных лет, на исповеди был спрошен священником, молится ли он. «Конечно. Я читаю „Отче наш"», — был ответ. «Но этого мало. Есть ведь еще много акафистов и канонов, есть псалмы», — продолжал священник. «А я, отче, прочел толкование Максима Исповедника на молитву Господню и понял, что в этой молитве скрыты все молитвы и весь закон Божий», — отвечал человек. Удивился священник и глубине ума, и простоте ответа и допустил старца к Святой Чаше. Не от лени и не от невежества читал пожилой христианин лишь одну молитву Господню. Уже количество перешло у него в качество, уже вернувшийся к себе ум и собранная в молитве душа не нуждались во многих словах. Для того чтобы излить перед Богом душу, ему уже хватало тех коротких слов, которые не нужно выдумывать, которые большинству известны наизусть.

* * *

Молитва Господня связана с книгой Бытия. И та и другая начинаются с «неба». Это не то небо, по которому летают самолеты и которое изучают метеорологи. Это небо духовное. «Гашамаим» первой книги Писания — это то небо, которое Элогим сотворил вначале. Это, согласно толкованиям отцов, Ангельский мир. Поэтому в книге Бытия далее сразу прекращается разговор о небе и продолжается о земле, которая безвидна и пуста (Быт. 1, 2). Поэтому становятся понятны слова о воле. Да будет воля Твоя и на земле, как на небе (Мф. 6,10) означает, что на некотором небе волю Отца выполняют сознательно и разумно. Точно так же ее нужно исполнять и на земле. Этим небом, на котором творят волю Божию, является Ангельский мир.