Возвращение в Сонору

Ни шороха листвы, ни плеска воды — только серое безмолвие среди высоких, словно сотканных из того же тумана деревьев. Я оглянулся назад. У нас за спиной плотной стеной стояла клубящаяся мгла, отсекая от мира живых.

Земную жизнь пройдя до половины,

Я очутился в сумрачном лесу,

Утратив правый путь во тьме долины.

Нижние ветви деревьев начинали расти высоко над землей, футах в десяти, не меньше. И на этих сучковатых и прочных ветвях кожаными ремнями были закреплены дощатые помосты. Вот они, могилы койотов. Туго спеленутые коконы из шкур и одеял. Копья, луки и полные стрел колчаны. С одного из помостов свешивалась длинная коса.

Не помню сам, как я вошел туда,

Настолько сон меня опутал ложью,

Когда я сбился с верного следа.

Прижавшись друг к другу, словно заблудившиеся дети, мы с Линой сидели на земле.

— Ты пришел дать клятву?

Я сам не заметил, как среди ровных стволов появились темные фигуры. Лица разглядеть было невозможно — только головные уборы из орлиных перьев, украшенные теми же перьями щиты и длинные боевые копья. Я поднялся и выпрямился во весь рост, стараясь держаться в таким же достоинством:

— Я Вилд ван Хорн, последний в своем роду, прошу у вас защиты от призрака колдуна-вендиго. — Койоты ждали неподвижно. — Взамен я обещаю вернуть земли на восточном склоне Скагита людям вашего народа. Я подтверждаю свою клятву жизнью.

Кажется, у койотов жизнь последнего в роду, считается намного ценнее жизни обычного человека. Я же особой разницы не видел. Так что, либо я смогу отвоевать империю ван Хорнов, либо сдохну. Другого пути не было.

— Я, Джеронимо, принимаю твою клятву.

В лицо пахнуло теплым ветром.

— Я, Секвойя…

— Я, Зорянка…

— Я, Красное Облако…

— Я, Си Танка, принимаю твою клятву.

Кажется, только сейчас я смог вздохнуть полной грудью. Ни деревьев ни тумана уже не было. Дело сделано, всем спасибо, все свободны.

Вот только Лина все еще сидела на земле, и по лицу ее текли слезы.

— Лина! — С схватил ее за плечи, а потом начал ощупывать трясущимися руками. — Тебе плохо? Где болит?

— Отстань, Джокер. — Давясь слезами, она затрясла головой. — Ты не понимаешь. Я видела наших Истинных Мужей!

Ну да, действительно, не понимал. Главное, она была жива и здорова.

— Они… они такие… Ваши Линкольн с Вашингтоном просто мальчишки перед Отцами койотов. Вам, и в правду, не понять. Вы же поколение пепси и Микки Мауса.

Я выдохнул с облегчением, а потом просто обнял ее и крепче прижал к себе:

— Лина, послушай… — Тихо сказал, дыша ей в макушку: — Можешь сколько угодно топтаться по Аврааму с Джорджем, но прошу тебя…

— О чем?

— Не трогай Микки.

Глава 33

ВИЛД

Лина не позволила мне ни вымыться ни пожрать. Сразу с Ведьминого Круга потащила в госпиталь:

— Тебе надо успеть попрощаться с матерью.

Я слушался ее беспрекословно, такой уж сегодня был день. Медсестра странно покосилась на бурые разводы у меня на руках и ключицах, но мне было плевать, так что я не потрудился застегнуть рубашку на три верхних пуговицы.

Лина вошла в палату вместе со мной и остановилась в ногах больничной койки, глядя на тело моей матери, опутанное паутиной трубок. Знаю, некоторые люди испытывают отвращение при виде беспомощного тела с дыхательной трубкой во рту и катетером, спускающимся из-под одеяла к пластиковому пакету с фекалиями. Или страх, если у них хватает воображения представить себя самого на больничной койке. Но лицо Лины не выражало ничего, кроме нежности, словно она смотрела на спящего ребенка. Я не мог решить, была ли то смелость или искреннее, очищенное от малейших примесей эгоизма, сострадание.

Затем ее глаза поднялись выше. Теперь она смотрела прямо перед собой, на кого-то стоящего напротив за изголовьем кровати.

— Вы можете уйти, Элис. Теперь он справится.

Руки матери мелко задрожали, словно она только и ожидала этих слов, и тут же раздался пронзительный писк приборов. Я успел взять маму за руку и держал ее секунд пять, прежде чем в палату ворвалась бригада реаниматоров с дефибриллятором и еще кучей приборов на тележке.

— Как ты думаешь, у них получится?

Мы снова сидели в том самом маленьком кафе на пятом этаже. Лина держала свой стаканчик с какао обеими руками, словно всерьез пыталась решить, пить ей эту коричневую бурду или нет.

— Нет. Она уже ушла. Она вообще не хотела оставаться в Лобо-дель-Валле. Скорее всего, упокоится сразу, раз ничего больше ее здесь не держит.

В этих словах звучало странное утешение. Впервые за много лет — наверное, вообще за всю жизнь — Элис ван Хорн Гловер обрела свободу и сама распоряжалась своей судьбой. В таком случае я рад за тебя, мама.

Я едва дождался окончания сочувственной речи врача, чтобы наконец свалить отсюда. Наверное, он счел меня конченым ублюдком, когда я кивнул ему, деловито пожал протянутую руку и быстро пошел в сторону лифта, крепко держа Лину за локоть.

Все долги были выплачены, по крайней мере здесь, и я торопился вернуться к жизни. Глядя на стоящую рядом со мной девушку, я мог думать только о том, что и так упустил слишком большой кусок этой самой жизни.

— К черту!