Возвращение в Сонору

Зато поздно вечером я возвращалась обратно, туда, где сразу же за порогом меня подхватывали горячие сильные руки, чтобы стремительно переместить в спальню на втором этаже. Душ, постель, диван у окна, комод в углу, ковер на полу гардеробной, затем снова постель, и, наконец, совершенно опустошенная и надежно спеленутая руками и ногами Джокера, я засыпала у него под боком. До утра он лежал неподвижно и тихо, уткнувшись носом в мои волосы, словно и во сне не мог надышаться мной.

Тем временем в город съезжались представители самых старых и богатых семей Соноры. В долине вот-вот должен был появиться новый хозяин, и никто не хотел пропустить это знаменательное событие.

На улицах Френч Картье было не протолкнуться от дорогих автомобилей, по вечерам в ресторанах на набережной Баттери публика безжалостно слепила друг друга бриллиантами в запонках и на лебединых шеях. Даже в магазине, с которым Анна сотрудничала последние пять лет вся ее коллекция была до последней нитки раскуплена под снисходительное «забавно», «о, это что-то новенькое» и «пожалуй, возьму для дочери».

Желая избежать всей этой суеты, я отсиживалась в Южном районе у мамы и не знала, что в Лобо-дель-Валле приехал Робин Келли, пока он собственной персоной не объявился на крыльце нашего дома.

Я закончила вымешивать тесто для шоколадного бисквита и, прежде чем перелить его в доставшуюся еще от бабушки форму, сунула палец в густую сметанообразную массу. Отлично. Перца в самую меру. В последние дни я сыпала перец — острый чили, душистый кайенский, сладкую паприку — в любое тесто, за которое бралась. Определенно, Вилд ван Хорн наполнил мою жизнь новым вкусом.

О том, что скоро все это закончится, я старалась не думать.

В дверь позвонили.

— Я открою, — Анна прошлепала босыми ногами по нашему узкому коридорчику.

За звуком открываемого замка последовала довольно долгая пауза. Ни о чем не беспокоясь, я поставила форму в заранее разогретую печь и заметила на часах время. Когда Анна открывала дверь вот в таком виде — в коротко обрезанных джинсах, широкой, открывающей одно плечо, майке и с перекинутой на плечо гривой спутанных волос — посетители-мужчины зависали минуты на две, не меньше. Даже наш почтальон так и не смог привыкнуть к этому душераздирающему зрелищу. Хоть и старался заходить почаще. Наверное, тренировался.

— Лина, это к тебе. — Крикнула из коридора Анна. — Твой бывший. Впускать?

Сердце ухнуло в живот. Я готовилась ко встрече с Робом, но не ожидала, что это случится так внезапно.

Робу шло быть богатым и успешным. Красивый, веселый и жизнерадостный парень из моей юности превратился в мужчину, устоять перед которым смогла бы только парализованная мумия. Уверена, что все остальные женщины совали ему свои сердца в карман пачками.

Правда, его несколько портили покрасневшие глаза под набрякшими веками. И трехдневная щетина. И еще ему хорошо было бы постричься. Вчера.

И все же он улыбался той самой самоуверенной улыбкой я-здесь-самый-крутой, с которой, кажется, все Горячие стволы явились на свет из утробы матери.

— Входи, Роб, — пригласила я.

Анна посторонилась, затем пожала плечами и ушла в дом. Молчание затягивалось. Он тупо пялился на домотканые коврики. На большой шкаф из цельного дуба, который Анна откопала на какой-то гаражной распродаже, очистила от бесчисленных слоев масляной краски, а потом декорировала обойными гвоздиками и расписала кечуанскими узорами. На охранные талисманы.

Я гордо подняла подбородок. Если Робу не нравился дом моей семьи, то его никто сюда, собственно, и не звал. Наконец, он перевел взгляд на меня:

— Здравствуй, Лина.

Нужно было следить за бисквитом в духовке, поэтому я отвела Роба на кухню. А еще нужно было заполнить чем-то невыносимо затянувшуюся паузу.

— Приготовить тебе шоколад?

Он посмотрел на меня ошеломленно, а потом вдруг улыбнулся, как когда-то в юности, смешно морща нос.

— Спасибо.

Уфф, значит, мебель сегодня ломать не будут? Хорошо.

Когда не знаешь, с чего начать разговор — начинай с главного. Баюкая свою чашку в руках, я с искренним сожалением смотрела в лицо Роба:

— Я должна была извиниться перед тобой. Но врать я не хотела, а сказать правду не могла.

Желваки на его челюсти зашевелились, словно он пытался прожевать мои слова. Затем спросил:

— Это было связано с Джокером?

Конечно. Это еще как было связано с Джокером. Я молча кивнула.

— Так ты поэтому теперь с ним?

— Он меня нанял, Роб. А потом все завертелось и… вот.

Я беспомощно развела руки. Кто бы мне самой объяснил, как я оказалась в постели ван Хорна, и почему с такой тоской и болью думаю о времени, когда мне придется ее покинуть.

— И сколько он тебе заплатил? — В голосе Роба нарастала обида. — Думаешь, я дал бы тебе меньше?

— Ни крейцера. — Я говорила чистую правду. — Но скоро он заплатит. И это будет стоить дороже денег.

Похоже, говорить загадками Робу надоело.

— Я его убью, — пообещал он чашке с шоколадом.

Согласна, мужчины имеют право выяснять отношение с помощью кулаков, и женщинам не стоит в это вмешиваться. И все же я попросила: