Возвращение в таинственный сад

Она не старалась держаться теней и укромных мест – в саду всё равно, скорее всего, никого нет. Садовники слушали сообщение премьер-министра вместе со всеми, даже те, кто был женат и обычно проводил выходной у себя дома. Если бы началась воздушная атака, они бы тоже скрылись в подвале особняка со своими семьями, поэтому все сейчас помогали укреплять балки и сколачивать мебель. Угольный бункер мог послужить запасным выходом – на случай, если дом обрушится. Когда дворецкий это сказал, все в ужасе уставились на него. Бедняга покраснел и виновато посмотрел на детей, но в следующую секунду как ни в чём не бывало пожал плечами. Он знал, что такое война. Сражался на Сомме, видел, какие кратеры в земле оставляют после себя взорвавшиеся бомбы. А сейчас их наверняка делают ещё более мощными… Разумеется, рядом с Мисселтвейтом нет аэродрома и он стоит довольно далеко от городов – но не слишком далеко от побережья. Тогда все собравшиеся тоже закивали и нервно сглотнули, стараясь не думать о тяжести каменных этажей у себя над головой.

Никто не запрещал детям заходить в огороды, но до этого на грядках всегда трудились садовники, когда бы Эмми ни заглядывала в калитку, а ей совсем не хотелось с ними общаться. Один из них спросил, как она прижилась в поместье, и тепло улыбнулся, но в ответ Эмми только посмотрела на него исподлобья. Она старалась всех избегать, в отличие от Артура и Джоуи, которые быстро обнаружили, что во фруктовом саду растут яблоки и сливы и, если помогать садовникам выдирать сорняки и подбирать камни, те не станут обращать внимания, что мальчишки лазают по деревьям.

Сейчас на огородах было пусто, тепло и тихо. Эмми могла спокойно обойти все тропинки, поглазеть на овощи, не все из которых узнавала, потому что видела их только чищеными и варёными. Может, ей удастся снова встретить того реполова? Она с надеждой огляделась по сторонам. Птицам ведь нравятся овощи, правильно? А в последний раз он как раз сидел на увитой плющом стене совсем недалеко отсюда.

Осторожно ступая, Эмми обошла грядки с бобами, свисающими с опор, и чуть не споткнулась о садовника, который подвязывал стебли. Она ахнула и отпрыгнула назад, а потом отступила ещё на шаг, когда он поднял голову:

– А ты кто будешь?

Эмми ответила не сразу. Не то чтобы она не поняла его из-за йоркширского акцента – слова садовника звучали неразборчиво из-за шрамов, которые покрывали половину его лица. Эмми нервно сглотнула:

– Мне сюда можно.

– Да я разве говорил, что нельзя?

– А почему вы не с остальными? Не готовите койки и… и всё такое?

– Койки? – переспросил садовник.

– Да, чтобы в подвале было на чём спать. Нам сказали, что из него сделают бомбоубежище. Потому что война началась.

Она впервые сказала об этом вслух, напрямую. Ей думалось, что это прозвучит более драматично, но нет.

– Неужто? – пробормотал он. – Так вот ты кто, значит. Ты из тех лондонских ребятишек, о которых миссис Крейвен давеча упоминала.

– Да. Вы сегодня не ходили в людскую, когда включали радио? Я думала, там были все. Тогда и объявили про войну.

– Может, не всем охота о том слушать, – отрезал садовник.

Эмми робко шагнула к нему. Ей очень хотелось спросить его про шрамы, но она не знала, как подобрать слова, чтобы не обидеть. Скорее всего, он пострадал на войне. Рабочий, который приходил каждые несколько недель в приют точить ножи, тоже воевал в Первую мировую и до сих пор сильно хромал. Пока Эмми думала, как бы вежливо задать вопрос, мимо неё пронеслось серо-красное пятнышко. Птичка приземлилась между девочкой и садовником и с любопытством на них посмотрела.

– Ой, тот реполов! – воскликнула Эмми и наклонилась, чтобы лучше его рассмотреть.

– Ты что, его знаешь? – спросил садовник, задумчиво наморщив лоб.

– Вчера видела. Он сидел на стене, которая вся в таких больших зелёных листьях…

– То бишь в плюще, – уточнил садовник.

Эмми не ответила. Она попыталась спеть для реполова, но тот только смотрел на неё с озадаченным видом, склонив головку набок.

– Похоже, звуки у меня получаются совсем не те…

– Да, мне тоже так кажется.

– Ну, грубить не обязательно, – обиженно произнесла Эмми, взглянув на него исподлобья. Реполов вспорхнул в воздух и приземлился на плечо садовнику, впившись коготками в вельветовый жилет.

– Его пугают резкие голоса, вот что, – объяснил садовник. У него у самого голос звучал плавно, мягко и словно размыто.

– Извините… – прошептала Эмми. – А почему он на вас сел? Вы ему нравитесь?

– Так я его с пелёнок знаю, можно сказать. Он из яйца вылупился прямо на этом огороде. Ну, или на одном из соседних. И ему, видать, нравится, что двигаюсь я медленно. – Он помрачнел, и его шрамы искривились. Эмми постаралась не выдать возникшего у неё отвращения, но всё же невольно моргнула и на секунду поджала губы. – А теперь и того медленнее, – проворчал садовник себе под нос и внезапно поднялся на ноги.