Возвращение в Террамагус

В ходе борьбы волшебники старались друг друга запутать. Каждый из них периодически исчезал, чтобы затем внезапно появиться с неожиданной для соперника стороны. Но их силы были равными, и всякий раз чародеи без труда предугадывали хитрые маневры друг друга. И так могло бы продолжаться довольно долго, если бы не сильный порыв ветра, который, раздув плащ Эрмогена, накрыл им его меч, не позволив тем самым вовремя отбить удар.

Сражённый маг, упал на землю в нескольких шагах от дружной троицы и мгновенно превратился в маленькую чёрную змею. Но затеряться среди обломков статуй ему не дала неизвестно откуда взявшаяся ворона, на правой лапе которой сверкал серебряный перстень, украшенный двумя крупными изумрудами. Хищная птица, ухватив змею за кончик хвоста, выдернула её из-под груды камней, и вместе со своей ношей загадочным образом исчезла.

— В этот раз ему не повезло! — раздался сверху торжествующий голос парившего над долиной Евтихиана. — Хотя жалко конечно, что, будучи съеденным вороной, он теперь не сможет предстать перед судом. Но ничего не поделаешь. Такая уж видно его участь, которой, прямо скажем, не позавидуешь.

Освободившиеся от вихревых коконов Улита, Данила и Амикус внимательно наблюдали за финалом битвы.

— Ой, надо же, первый раз вижу ворону в драгоценностях, — удивлённо воскликнул Данила.

— Да это какая-то странная ворона, — согласилась с ним Улита.

— А тебе она никого не напоминает? — обратился к мальчику Амикус.

— Нет. А кого она мне должна напоминать? Ворона и ворона. Ну съела она этого отвратительного Эрмогена. Так ему, в общем-то, и надо!

— Хорошо, поставлю вопрос иначе. Тебе этот перстень не кажется знакомым?

— Подожди, — Данила на секунду задумался. — Точно! Вспомнил! Такой же перстень мы видели вчера у Агафии, когда наблюдали за ней и Гальбием в окно избушки. Она ещё тогда хвастливо заявила, что это подарок Силвестриуса. — Мальчик задумчиво потёр лоб. — Тогда получается, что эта странная ворона — на самом деле Агафия?

— Получается, — уклончиво ответил зверёк.

— Подождите, подождите, — вступила в разговор Улита, которая все это время внимательно слушала разговор друзей. — Значит, по-вашему, выходит, что это была Агафия?

Мальчик и зверёк утвердительно кивнули.

— Тогда, следовательно, — продолжила рассуждения Улита, — она не съела Эрмогена, а наоборот спасла его от всяческих неприятностей. Тогда выходит, он остался жив?

— Вот и я о том же! — подтвердил её догадку Амикус.

В этот момент их окликнул Евтихиан, который приземлился в нескольких десятках шагов от дружной троицы.

— Улита, Амикус и вы, юный волшебник, — к сожалению, не знаю вашего имени — летите скорей сюда, — крикнул чародей. — Я тут кое-кого нашёл!

Удивлённо переглянувшись, друзья направились к Евтихиану и, приземлившись рядом с ним, увидели у его ног статую молодого мужчины.

Это каменное изваяние привлекало к себе внимание тем, что совершенно не вписывалось в общий стиль Долины Статуй. В отличие от находившихся здесь скульптур правителей, она была выполнена без атрибутов государственной власти Террамагуса, таких как медальон и плащ со звёздами, а её поза больше напоминала оборонительную, чем величественную. Но самым удивительным было то, что совершенно целое изваяние лежало на земле, а все находившиеся неподалёку пустые постаменты сохраняли на себе части разрушенных временем статуй, и, следовательно, не имели к скульптуре молодого волшебника никакого отношения.

— Ой! — всплеснул лапками Амикус. — Эта статуя очень похожа на Артёмия.

— Это и есть Артёмий, — сказал Евтихиан.

— Я уже совсем ничего не понимаю! — схватилась за голову Улита. — Почему здесь оказался мой отец? И кто превратил его в камень? И, прошу прощения за невежливый вопрос, уважаемый Евтихиан, но откуда здесь взялись вы? Ведь, насколько мне известно, тринадцать лет назад вы покинули Террамагус, оставив странную записку.

— Всё дело в том, что сегодня самым неожиданным образом раскрылось одно очень запутанное преступление, — Евтихиан с улыбкой посмотрел на удивлённую девочку. — Но обо всём по-порядку.

Так вот, ещё будучи правителем Террамагуса, я пообещал Минадоре, Аникее и Онисифору лично разобраться во всех деталях той злополучной вечеринки. С первых дней следствия, которое вёл Феофил, я постепенно приходил к мысли, что у Эрмогена и Фулвианы всё же были веские причины ненавидеть Минадору. Чёрный маг мог желать ей зла из-за отказа стать его женой, а устранение бывшей подруги помогло Фулвиане занять место в Волшебном Совете. Но без доказательств всё это оставалось лишь моими предположениями, и мне приходилось сохранять по отношению к этим двум персонам нейтральную позицию.