Возвращение в Террамагус

— Всё дело в том, уважаемый Евтихиан, — начала она, — что всё случившееся на той злополучной вечеринке было затеяно Агапитами для того, чтобы завладеть маминой диадемой. Кстати, факт её отсутствия в сокровищнице Дворца мы и проверяли прошлой ночью. А кое-кто — он просил не вовлекать его в это дело — подтвердил наши догадки о том, что похищение произошло около тринадцати лет назад.

— А зачем Агапитам понадобилась диадема Минадоры? — спросил Евтихиан. Было видно, что рассказ девочки его очень заинтересовал.

— А это уже другая часть их хитроумного плана. Она должна была служить им своеобразным ключом. С её помощью они надеялись добраться до очень важной информации, хранящейся в Шаре Магических Знаний. Вам, я думаю, известно про эту нашу семейную реликвию?

— Да.

— Так вот, Шар тоже был похищен. Его из нашего замка выкрала Агафия, воспользовавшись ходами горных человечков.

— А причём здесь Агафия? — недоумённо произнёс Евтихиан.

— Как нам удалось выяснить, именно она приходится матерью Эрмогену.

— Мне кажется, что здесь вы ошибаетесь.

— Мы с Данилой лично слышали, что она говорила о нём как о сыне, — сказал Амикус. — И именно она сейчас его спасла.

— Она его спасла? Ничего не понимаю! Я лично видел, как Эрмогена съела ворона!

— Так эта ворона и была Агафия, — попыталась переубедить Евтихиана Улита. — Данила с Амикусом опознали её по серебряному перстню с изумрудами, который был у неё на правой лапе.

— Признаюсь честно, я никакого перстня у неё не заметил, — сказал Евтихиан. — И единственное, что мне показалось странным в поведении этой вороны, так это её неожиданное появление и исчезновение. Так что с большой натяжкой я ещё могу предположить, что Эрмогена мог похитить кто-то из его друзей — чёрных колдунов, хотя — нет, вряд ли я же лично видел, как эта ворона его съела. А уж ваша версия про Агафию кажется мне совсем неправдоподобной.

— А вы никогда не обращали внимания на глаза Эрмогена? — Улита решила ещё раз попробовать переубедить Евтихиана. — Вам не показалось, что в них есть что-то лешачье? Ну, например, вы не замечали, что они у него иногда светятся?

Пожилой волшебник ненадолго задумался.

— Нет, я ничего такого в его глазах не замечал, — уверенно заявил он.

— Да, кстати, а сын Эрмогена — самый настоящий лешёнок! — сказал Амикус.

— Долго же я отсутствовал, — посетовал Евтихиан. — У Эрмогена, оказывается, уже есть сын!

— И дочь Альбира, — уточнил Данила.

— Что же это за информация такая была в этом Шаре, из-за которой Агапиты совершили все эти преступления?

— А помните давнюю историю про способ увеличения волшебной силы, во время работы над которым погиб маг Епифан? — спросила Улита.

— Помню.

— А мой прапрапрадед Кассиан оказался удачливее своего друга и смог этот метод создать. Всю информацию о своём открытии он поместил в Шар Магических Знаний, а домашним строго — настрого запретил кому-либо об этом рассказывать. Мой прапрапрадед опасался, что, оказавшись в чьих-либо не надёжных руках, эта волшебная методика изменит всё мироустройство Террамагуса.

— Вот, теперь кое-что начинает проясняться, — сказал Евтихиан. — Получается, что, завладев открытием предка Улиты, коварные Агапиты собирались с его помощью захватить власть в Террамагусе. Только ради такой «высокой», с их точки зрения, цели они могли, занимая столь ответственные должности, пойти на совершение такого количества преступлений.

— Хотели, так сказать, основать правящую династию леших, — съехидничал Амикус.

— Ну, не знаю, — Евтихиан сделал небольшую паузу, — несмотря на все ваши доводы, я всё-таки не могу поверить, что Эрмоген — леший. Ладно, друзья мои, я думаю, что нам уже пора приводить в чувство Артёмия и вашего приятеля Корнилия. Хватит уж им быть каменными истуканами.

— А что мы будем делать с Фулвианой? — поинтересовалась Улита.

— Я думаю, что её участь должен решить суд, на котором мы с Артёмием сможем рассказать про неё много всего интересного. И теперь я очень сожалею лишь о том, что в день трагедии не прислушался к словам убитой горем Минадоры, которая всё твердила: «Это был не Артёмий!». Тогда мы все посчитали, что от переживаний она была немного не в себе. Эх ладно, — Евтихиан тяжело вздохнул, — не будем терять время на воспоминания, а поступим сейчас следующим образом: я полечу в Горную Долину за следователем и Чёрными Стражниками, Данила и Амикус отправятся в Долину Двух Озёр за Живой водой, а Улита останется здесь и до нашего возвращения будет караулить Артёмия, Корнилия и Фулвиану.

— А в чём мы понесём воду? — поинтересовался рыжий симпатяга.

— А вот хотя бы в этом кувшине, — Евтихиан указал на валявшиеся около статуи Артёмия черепки, которые в этот момент шустро подползали друг к другу и склеивались. И не прошло и полминуты, как разбитый кувшин уже был как новый.

— Здорово! — с восхищением сказал Данила. — Улита, ты тоже обязательно научись этому волшебству, а то уже надоело, что мама каждый раз ругается из-за разбитой тарелки или чашки. Ну ладно, мы с Амикусом полетели, — и, взяв кувшин, друзья отправились в Долину Двух Озёр.