Возвращение в Террамагус

— Амикус не виноват. Его, как я теперь понимаю, заколдовали Агапиты, заметив, что он услышал не предназначенный ему разговор, — ответила за зверька Минадора. — Я припоминаю тот случай: он подлетел ко мне взволнованный и собирался что-то сказать, но я, увидев, что ко мне с поздравлениями направляется Фулвиана, попросила его подождать. А после ухода моей любезной подруги Амикус уже всё благополучно забыл. Мы все тогда были слишком веселы и счастливы, чтобы задумываться над этим странным происшествием, объяснив его тем, что наш рыжий друг просто переутомился на охоте за цветком.

— Да, наша беспечность в результате обернулась для нас бедой, — вздохнул Артёмий.

— Получается, что Арефа была шпионкой Агапитов? — уточнила Улита.

— Получается, — сказала Минадора. — И теперь становится понятным, откуда в речи Эрмогена появилось детальное описание нашей небольшой семейной ссоры, которое сделало его обвинения в мой адрес более убедительными.

— А для меня эта новость — то недостающее звено, которое объясняет, как Агапиты узнали о моих планах их разоблачить, — с горечью произнёс Евтихиан. — Я подозревал, что моя встреча с Эрмогеном и Фулвианой в Долине Статуй была не случайной. Предупреждённые Арефой, они устроили для меня искусную ловушку!

— Интересно, — мрачно усмехнулась Минадора, — а кто устроил нам с Артёмием ту искусную ловушку, из-за которой Улита родилась в лесу в мире людей?

— Я думаю, что это дело рук Эрмогена и его дяди Силвестриуса., - снова вступила в разговор Улита. — Бабушка подробно рассказывала мне о тех событиях и я, сопоставляя их с тем, что случилось с ней, мной и Амикусом несколько месяцев назад, пришла к выводу, что всё это — проделки из арсенала лешего. Тогда мы имели неосторожность чем-то обидеть Силвестриуса и он, когда мы летели над Лесом Чудес, также устроил дождь с грозой, а когда мы оказались на земле, не выпускал нас, сплетая кроны деревьев.

— Я готова согласиться с тем, что Силвестриус по каким-то причинам мог помогать Эрмогену, — сказала Минадора, — но мне почему-то с трудом верится, что они родственники.

— И мне тоже, — поддержала её Аникея.

— А то, что я лично слышал, как Агафия называла Эрмогена своим сыном — это ничего для вас не значит? — возмутился Амикус.

— Честно говоря, я даже и не знаю, что мне обо всём этом думать, — сказал Евтихиан.

— А то, что сын Эрмогена — Гальбий — лешёнок, и что он, приняв облик сосны, хотел отобрать у нас с Амикусом Огненный Цветок — этому вы тоже не верите? — вступилась за зверька Улита.

— Успокойся, детка, — примирительным тоном сказала Аникея. — Мы все, конечно же, вам верим.

— Значит, ты считаешь, — обратилась к дочке Минадора, — что Эрмоген ухаживал за мной лишь потому, что хотел войти в нашу семью и получить доступ к открытому нашим предком способу увеличения волшебной силы, и ни о какой любви здесь речи не шло? А, потерпев неудачу в завоевании моей руки и сердца, чёрный маг, найдя союзницу в лице моей подруги Фулвианы, придумывает коварный план. Одним пунктом которого, было похищение Шара, а другим — устранение меня, с целью завладеть моей диадемой, как ключом к магическому Шару, так?

— Ну, так.

— Хорошо, я соглашусь с этим предположением, но у меня сразу же возникает вопрос: откуда Эрмоген узнал, что в нашем Шаре Магических Знаний хранится рецепт по увеличению волшебной силы? Ведь эта информация была нашей семейной тайной, и даже не все Кинтианы были в неё посвящены.

— Этого я не знаю, — пожала плечами Улита. — Но, может быть, это как раз и связано с его происхождением. Вдруг эта информация была, например, известна Агафии, а то, что именно она его настоящая мать, я теперь не сомневаюсь.

— А по-моему, ты уже выдумываешь какие-то небылицы, — усмехнулся Онисифор.

Обиженная недоверием Улита хотела что-то возразить, но её опередил Артёмий.

— Да какое теперь всё это имеет значение?! — весёлым тоном заявил он. — Надо радоваться, что мы все снова вместе, а наши недруги получили по заслугам!

— Я до сих пор не могу поверить, что соучастницей этого ужасного преступления была моя лучшая подруга Фулвиана! — глухим голосом произнесла Минадора.

— Не расстраивайся, мама, — Улита подошла и поцеловала Минадору, — теперь твоя подруга ответит за все свои отвратительные поступки в суде, который, кстати, назначен на следующий понедельник.

— А участи Эрмогена и вовсе не позавидуешь, — сказал Евтихиан. — Его съела ворона.

— Ну как его переубедить, что она его не ела! — пробубнил себе под нос Амикус.

— Не надо, — так же тихо ответила ему Улита, — это, похоже, бесполезно.

После ужина Евтихиан, сославшись на усталость, отправился домой, а все остальные переместились в гостиную.

— И нам с Данилой, пожалуй, тоже пора, — взглянув на часы, сказала Улита.

— Может быть, вы переночуете у нас? — предложила Аникея, а Онисифор, Минадора и Артёмий её поддержали.

— Спасибо, бабушка, но нам с братом сегодня вечером обязательно надо быть дома. Вы все на меня не обижайтесь, я обещаю, что навещу вас на следующей неделе.